Подготовка к Луне, переделка в Сомали и лекции Гагарину: 90 лет со дня рождения Виталия Севастьянова
Он обучал Титова, Леонова и сам стал космонавтом… 8 июля исполнилось бы 90 лет Дважды Герою Советского Союза, «Летчику-космонавту СССР», многолетнему депутату Государственной Думы России Виталию Ивановичу Севастьянову. Об одном из первых гражданских космонавтов, инженере и просто замечательном человеке, с которым автору довелось не раз общаться и даже путешествовать, — в материале Pro Космос.
Немного биографии
Родился Виталий Севастьянов 8 июля 1935 года в Красноуральске Свердловской области в семье водителя и швеи. В 1945-м он переехал с родителями в Сочи, где с золотой медалью окончил среднюю школу № 9 имени Н. Островского и поступил в МАИ вне конкурса. Будучи студентом четвертого курса, за научную работу «Возвращение крылатого аппарата с орбиты» ему на Московском городском конкурсе научных работ присудили именную стипендию имени Н.Н. Поликарпова. Севастьянов занимался в Московском аэроклубе, где выполнил 28 прыжков с парашютом и налетал 14 часов на самолете Як-18. На четвертом курсе Виталий стал работать техником в ОКБ-1 С.П. Королёва, куда после окончания МАИ пришел работать уже инженером в девятый испытательный отдел.
В 1960 году он поступил в аспирантуру МАИ, но продолжил работу в ОКБ-1, читал лекции по механике космического полета космонавтам Центра подготовки космонавтов, в том числе Юрию Гагарину, Герману Титову, Алексею Леонову, Валентине Терешковой, Владимиру Шаталову и другим. В декабре 1962 года вместе с Алексеем Елисеевым прошел медкомиссию, но отряд в ОКБ-1 сформирован не был, а на подготовку для полета на «Восходе» Сергей Королёв направил Константина Феоктистова.
В 1965 году Севастьянов стал кандидатом технических наук, а через два года сам был зачислен в отряд гражданских космонавтов ЦКБЭМ. Совершил два рекордных космических полета общей длительностью без малого 81 сутки и дважды удостоен звания Герой Советского Союза. За время работы в ОКБ-1 (потом стало называться ЦКБЭМ, а затем — НПО «Энергия») он опубликовал более 120 научных работ, в том числе закрытых. За ним зарегистрировано пять изобретений и одно открытие № 103.
После увольнения из НПО «Энергия» и отряда космонавтов в 1993 году был избран депутатом Госдумы РФ, где вошел во фракцию КПРФ (был членом КПСС с 1963 по 1991 год), работал председателем Мандатной комиссии и членом Комитета по международным делам. Виталий Иванович был женат, воспитал дочь.
Знакомство с первыми космонавтами
Впервые Виталий встретился с космонавтами еще в 1960 году. 14 марта он вместе со своим начальником Михаилом Клавдиевичем Тихонравовым приехал в Москву в небольшое двухэтажное здание неподалеку от метро «Аэропорт», где познакомился с только что прибывшими летчиками, которых отобрали для подготовки к космическим полетам. Тихонравов прочитал им небольшую лекцию, после чего сказал: «Следующие лекции вам будет читать Севастьянов».
И Виталий сначала прочитал курс «Механика космического полета», включая маневрирование на орбите, затем лекции по конструкции корабля «Восток». Экзамены у слушателей космонавтов по севастьяновским курсам принимал уже в июле сам Сергей Королёв.
Севастьянов рассказал: «Ежедневно сталкиваясь с ребятами первого отряда, я подумал: а почему бы и мне не попробовать? Сергей Павлович Королев поддержал эту идею. Но тогда в ОКБ-1 не было своего отряда и пришлось договариваться о зачислении в отряд космонавтов ВВС. А для конспирации нас должны были туда рекомендовать не от секретного ОКБ-1, а от открытых учебных институтов. Представление от Физтеха на Алексея Елисеева написал Б.В. Раушенбах, а на меня от МАИ написал И.Ф. Образцов [ректор МАИ — прим. ред.] с подачи В.П. Мишина [заместитель С.П.Королёва]. Направили нас на медкомиссию в Центральный военный научно-исследовательский авиационный госпиталь, которую я успешно прошел в декабре 1962 года вместе с Алексеем Елисеевым.
31 декабря 1962 года мы вместе с военными успешно прошли мандатную комиссию, а 3 января 1963-го нас, 17 человек, отобранных в отряд, пригласил к себе в кабинет главный маршал авиации К.А. Вершинин и объявил приказ о зачислении нас во второй отряд. В одном из пунктов приказа было написано, что все военные направляются в ЦПК на двухгодичную общекосмическую подготовку, а Елисеев и Севастьянов продолжат работу в КБ и в ЦПК одновременно занимаясь медико-биологической, летной и парашютной подготовкой.
И только Вершинин это объявил — раздался звонок по "кремлевке". Звонил Королёв, он попросил меня: "Виталий Иванович, я со всеми переговорил, машина стоит уже у штаба, прямо сейчас жду вас с Алексеем Елисеевым у себя". Меня удивило, что он про нас не забыл, несмотря на только что завершившееся празднование нового 1963 года. Принял нас Королёв у себя в кабинете. Он разъяснил ситуацию: военные не хотят нести ответственность за наши жизни во время подготовки, раз мы не призваны в Вооруженные силы. Они требовали, чтобы гражданские космонавты перешли в военное ведомство, а Королёв не хотел терять талантливых инженеров.
Тогда военные не стали ставить гражданских на довольствие и включать в списки слушателей-космонавтов. Таким образом, мы были в отряде и одновременно в нем как бы и не были. После этой встречи все пошло согласно приказу Главкома ВВС. Мы готовились физически, прыгали с парашютом и читали лекции уже второму отряду, в котором номинально числились сами. И так продолжалось до 1966 года».
В первый набор попал, но не сразу
В мае 1966 года уже после безвременной кончины Королёва, был решен вопрос с созданием отряда гражданских космонавтов в ОКБ-1 (ЦКБЭМ). В него были отобраны восемь гражданских космонавтов: Анохин, Бугров, Волков, Гречко, Долгополов, Елисеев, Кубасов и Макаров. Почему туда не попал Севастьянов, мы у него спросить забыли.
Из этих восьмерых военные врачи забраковали Анохина, Бугрова и Долгополова, а Гречко временно прекратил подготовку, так как сломал ногу. Вместо выбывших в группу включили Виталия Севастьянова и Николая Рукавишникова.
Севастьянов вспоминает: «Мы с Колей медкомиссию прошли еще в декабре 1966 года. Нас почему-то оформляли разными приказами. У него приказ от 1 февраля, а у меня от 31 января 1967 года. В общем, Колей завершили эту первую гражданскую шестерку. Так я стал космонавтом».
Вместо общекосмической — подготовка к полету на Луну
Елисеев, Кубасов и Волков уже готовились в экипажах по программе стыковки двух «Союзов». И как раз в это время начали формировать экипажи для лунной программы. Вот что рассказал Виталий Иванович: «Сразу после зачисления в отряд космонавтов ЦКБЭМ меня с Колей [Рукавишниковым] сразу направили на подготовку по программе облета Луны. Было сформировано четыре экипажа: Леонов–Макаров, Быковский–Рукавишников, Попович–Севастьянов и Добровольский–Гречко.
Облет должен был проходить на корабле Л1, запускавшимся ракетой "Протон". Это был корабль нового поколения. В отличие от кораблей 7К-ОК ("Союз"), Л1 имел ручной ввод уставок. На нем был уже свой процессор — прототип компьютера для решения задач управления посадкой. Было аналоговое управление с отслеживанием траектории, которая показывалась на мониторе. И мы управляли движением вручную, но с коррекцией от компьютера, то есть было уже смешанное управление.
Во время подготовки мы очень много тренировались управлять кораблем при реальных перегрузках во время входа в атмосферу со второй космической скоростью. Каждый из нас сделал не менее 40 вращений на центрифуге с перегрузками до 10g, и при этом мы вручную управляли кораблем. Новым было контрольное поле отражения информации. Это устройство позже перешло на новый "Союз". Когда программу Л1 закрыли, мы вернулись к изучению корабля "Союз", который нам показался более простым, допотопным, и с ним у нас не было абсолютно никаких проблем».
В Сомали по чужим документам
Для ручного управления лунным кораблем при посадке необходимо было хорошо ориентироваться в звездах над Южным полушарием. Виталий Севастьянов рассказал: «Для изучения звездного неба Южного полушария нас отправили в командировку в Сомали. Для конспирации нас с Колей Рукавишниковым включили в состав делегации Верховного Совета СССР в качестве обслуживающего персонала. Причем в наших паспортах значились другие фамилии. В Сомали делегацию встречал посол. Он сказал: "Эти ребята со мной", посадил нас в машину и увез...
Следующие три дня мы изучали звезды: ночь работаем, днем спим. А на четвертый день нас посадили на корабль, и мы поплыли отрабатывать другую часть программы. Дело в том, что одним из возможных мест посадки корабля Л1 после облета Луны была экваториальная часть Индийского океана, а значит, надо было познакомиться и с акулами. Мы должны были провести испытание противоакульего порошка. Здесь мы с Колькой и попали в "переделку". Мы надевали акваланги, залезали в металлическую клетку, которую вместе с нами опускали в океан. Там мы вешали на прутья клетки мешки с мясом, а когда акулы набрасывались на приманку, распыляли противоакулий порошок.
По 4,5 часа кряду мы, сидя в клетке под водой, с ужасом наблюдали, как акулы гнули прутья толщиной в полтора пальца, отрывая куски мяса. Так мы готовились психологически. Мы должны были убедиться, что порошки работают, что все нормально и нечего паниковать. Но порошки действовали не на всех акул. Только потом мы выяснили, что эти порошки делают из самих акул, поэтому один вид акул боится, а другой — нет. Потом доработали. А мы второй раз были вынуждены мотаться и испытывать. На этот раз уже все — ни одна акула на нас не набросилась».
«Союз-8» улетел без Севастьянова
После закрытия лунной облетной программы Виталий Севастьянов начал подготовку к полетам на кораблях «Союз» и сразу в основном экипаже «Союза-8» вместе с Андрияном Николаевым. Но незадолго до полета их экипаж перевели в дублеры.
Вот как об этом рассказал Виталий Иванович: «На тренировках у нас были все оценки нормальные и комплексную прошли хорошо. А на теоретической части Андриян нечетко отвечал на вопросы. Нас и перевели в дублеры и вроде бы объявили дураками. В общем, попереживать пришлось. А после дублирования нас основным экипажем на длительный полет назначили».
Два полета, и оба рекордные
В 1970 году на «Союзе-9» Севастьянов и Николаев отлетали 17 суток 17 часов 50 минут 55 секунд — это был абсолютный мировой рекорд того времени. Он до сих пор не побит в категории длительности автономных полетов (без стыковки со станциями) космических кораблей. О том, какие секретные эксперименты проводили в этом полете космонавты и как невероятно тяжело перенесли реадаптацию после возвращения на Землю, рассказали в этом материале.
Второй раз в космос Виталий Севастьянов стартовал вместе с Петром Климуком на корабле «Союз-18» в 1975 году. Пролетав на станции «Салют-4» 63 суток, они поставили новый рекорд, правда, не мировой, а союзный. Чтобы побить рекорд третьего экипажа американской станции «Скайлэб», не хватило 20 суток.
Виталий Иванович поделился: «После второго двухмесячного полета с Климуком было уже все в порядке, чувствовали мы себя абсолютно нормально. В день приземления я даже прошел в плавках по всему длинному коридору гостиницы на космодроме. На борту у нас уже были нагрузочные костюмы, бегущая дорожка, велоэргометр. И влагу в организме научились задерживать, и мы вернулись с нормальным объемом крови».
Полет продлен в два раза
Длительность второй экспедиции на «Салют-4» предполагалась на 28 суток. 24 мая Климук и Севастьянов стартовали на «Союзе-18» и успешно прилетели на станцию. Из-за того, что наземные измерительные пункты (НИП), наземные и плавучие пункты связи готовились к первому международному полету по программе ЭПАС со стыковкой «Союза-19» с американским «Аполлоном», первые 12 суток связь с землей у них была только семь минут в сутки. Командная радиолиния вообще не работала, и все команды на управление станцией космонавты выдавали вручную и сами включали передачу телеметрических данный при подлете к очередному НИПу. На четырнадцатый день на борт с Земли пришла шифровка…
Севастьянов вспоминал: «Я расшифровал: "полет продлевается на 35 суток" (т.е. вместо 28 летать будем 63). "Как на 35 суток? — вскричал Петя. — Виталий, запроси еще раз…". Хорошо, запросил: "Повторите форму такую-то…". Повторили. Все то же самое, вот только в конце добавили: "Посадка 26 июля". Петька говорит: "Слушай, а что делать то будем? У нас же дни рождения...". Дело в том, что у нас с собой было… Перед стартом, но уже после утверждения на госкомиссии, я позвал Ваню Резника, врача экипажа: "Ваня, возьми деньги, поезжай в аптеку, купи 10 флакончиков по 100 грамм настойки элеутерокока. Там же, в аптеке, купи три детские соски (две для дела, одну про запас). Потом поезжай в военторг. Там есть фляжки: белые прозрачные, белые матовые и оранжевые. Возьми две белые и захвати суровую нитку".
Налили мы во фляжки элеутерокок, надели соски на горлышко, завязали ниткой, закрутили крышку, получилась двойная герметизация. Когда надели скафандры, мы их потихоньку вовнутрь засунули, никому не показали. Улетели, и на борту по чуть-чуть… К 14-му дню одна поллитровая фляжка была уже пуста. А вторую мы решили не трогать до посадки. А тут продление полета, да еще наши дни рождения. 8 июля — мне 40, а 19 июля — Пете 33. Пришлось посоображать… У нас на борту были модели баков будущей ракеты "Энергия" разных размеров в виде торов из плексигласа для проведения экспериментов. Вместо топлива они были заполнены 40% спиртом.
Так вот, неделю мы проводили с ними эксперименты согласно программе. Наконец, пришла телеграмма: "Модели №1 и №2 отстрелите". Ну, зачем же отстреливать? Надо сообразить, как сначала оттуда спирт достать? А у нас на станции были мощные светильники. Я прикрепил тор со спиртом к светильнику резинками, а тепло направил на склейку шва. И начали нагрев… Сидим и ждем… Минут через 40 должно шарахнуть. Проходит полчаса — не шарахает, 45 минут…
Петька говорит: "Ну что же не шарахает?". И тут — бах!!! Мы туда… смотрим — несмотря на громкий хлопок, в месте нагрева на шве появилась лишь маленькая капелька. Спирт выступил, но отверстия и не разглядеть… А как достать? Притащили шприц (у нас были шприцы для забора крови). Расковыряли отверстие отверткой и в пустую фляжку оттуда шприцем все перекачали. Класс! Теперь можно отмечать дни рождения…
Только мы все это сделали, приходит телеграмма: "Повторите эксперимент с моделью №1". Мы посылаем телеграмму на Землю: "Модель №1 отстрелили согласно инструкции. Модель №2 на борту. Можем повторить". Приходит ответная телеграмма: "Модели № 2, 3 и 4 можно отстрелить, но не все сразу". Сообразили! Я потом у Рюмина спрашивал: "Неужели догадались?" — "Конечно, догадались, особенно когда сказали, что уже отстрелили…"».
Из космонавтов в политики
После полета Виталий Севастьянов с января 1977-го по февраль 1979 года был командиром отряда космонавтов НПО «Энергия», проходил подготовку в группе для полетов на «Салют-6», в резервном экипаже на «Салют-7» вместе с Александром Викторенко и Римантасом Станкявичюсом. Затем подготовка для полета на орбитальном комплексе «Мир» в группе, потом в третьем, затем дублирующем экипаже с Виктором Афанасьевым.
В 1990 году медицинская комиссия ограничила для Виталия Ивановича длительность полета одним месяцем, а таких коротких полетов на «Мир» в то время не планировалось. Тогда Виталий Иванович, не уходя из отряда, занялся политикой и в марте 1990 года его избрали народным депутатом РСФСР от 73 округа Свердловской области. С октября 1991-го по январь 1993 года, в период запрещения деятельности КПСС, был сопредседателем Социалистической партии трудящихся, слившейся в дальнейшем с КПРФ.
До 1993 года он работал одновременно в отряде космонавтов и в Верховном Совете РСФСР, так как старая Конституция это позволяла. В декабре 1993 года была принята новая Конституция РФ, а Севастьянов вновь победил на выборах в депутаты. Видимо, этому успеху способствовала не только всесоюзная известность космонавта-героя, но и то, что он много лет вел на Центральном телевидении популярнейшую передачу «Человек. Земля. Вселенная». По новой Конституции совмещение стало невозможным.
Перед 58-летним космонавтом стал выбор: идти работать в Думу или отказаться от мандата и остаться в отряде без перспективы третьего полета. И Севастьянов выбрал Думу, где проработал до 2007 года, уйдя на пенсию по состоянию здоровья.
Виталий Севастьянов скончался 5 апреля 2010 года на 75-м году жизни в Москве после тяжелой и продолжительной болезни. Похоронен на Останкинском кладбище.
