Судьба «Восхода-2» была в его руках: 100 лет со дня рождения Павла Беляева
«От героев былых времен
Не осталось порой имен…
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых…».
Евгений Агранович.
Эти строки поэта Евгения Аграновича в полной мере относятся к Герою Советского Союза, «Летчику-космонавту СССР» № 10 Павлу Ивановичу Беляеву. Именно он в марте 1965 года был командиром корабля «Восход-2» и руководил выходом в открытый космос Алексея Леонова, а потом, при отказе системы ориентации, взял на себя управление и посадил спускаемый аппарат на Землю. Этот скромнейший человек ушел из жизни 55 лет назад и потому его имя помнят далеко не все. 26 июня исполняется 100 лет со дня его рождения.
Совсем недавно мы отмечали 60-летие первого в мире выхода человека в открытый космос. Мы не будем детально описывать сам полет «Восхода-2» 18-19 марта 1965 года, так как уже много рассказано о трудностях и критических ситуациях, которые пришлось преодолеть Павлу Беляеву и Алексею Леонову, чтобы выполнить задание Родины и вернуться на Землю живыми и здоровыми. Все эти «нештатки» стали известны из рассказов Алексея Архиповича и рассекреченных документов.
А вот Павел Иванович никогда не рассказывал о своих заслугах в этом полете. Его доклад Госкомиссии сух, корректен и объективен. Надо помнить, что Павел Беляев был командиром корабля и лично, напрямую руководил всей экспедицией и выходом Алексея Леонова в открытый космос и, как командир, нес за нее ответственность. Именно он взял в свои руки судьбу экипажа и успех всего полета. Ему удалось правильно сориентировать корабль в условиях тесноты кабины и справиться с этой непростой задачей на «отлично».
Как возглас Юрия Гагарина «Поехали!», так и фраза Павла Беляева «Человек вышел к космическое пространство!», произнесенная на весь мир 18 марта 1965 года, навсегда вошла в мировую историю освоения космоса.
Военные детство и юность
Много лет при упоминании полета «Восхода-2» рассказывают байку, что Сергей Королёв перед самым полетом дал приказ Беляеву отстрелить шлюз и возвращаться в одиночку, если Леонов по какой-то причине не сможет вернуться на борт. Чтобы понять абсурдность этой байки, надо знать характер Королёва, который не мог такого приказать. Но надо понимать и характер Павла Беляева, который ни за что не смог бы бросить товарища — и по складу северного характера, и по своим представлениям о чести боевого офицера.
Родился Паша Беляев 26 июня 1925 года в деревне Челищево, ныне Бабушкинский район, Вологодская область. Его отец Иван Парменович участвовал в Первой мировой войне и в боях на Ханхин-Голе. В селе работал фельдшером, позже стал заведующем поликлиникой небольшого городка. Мать Аграфена Михайловна посвятила жизнь семье, воспитывая кроме Паши еще сына и четырех дочерей. В 1932 году семья Беляевых переехала в соседнюю деревню Миньково, где Паша пошел в первый класс. В свободное время отец ходил на охоту и брал с собой старшего сына.
К пятому классу Павел стал бывалым охотником. У него было свое ружье с которым он ходил на лису, горностая, зайца и даже с отцом медведя. Незадолго до его 13-летия семья переехала в Сибирь, в город Каменск-Уральский Свердловской области. Там он в июне 1942-го окончил десятилетку в школе №1 имени М. Горького. Шла Великая отечественная война и Павел, как и многие его одноклассники, пошел в военкомат, чтобы идти на фронт добровольцем. Но ему отказали из-за возраста.
Тогда он поехал в Свердловск и подал заявление в специальную летную школу, но тоже не был принят. Затем он попытался вступить добровольцем в лыжный батальон, но ему снова отказали, потому что он был слишком молод. Тогда, в том же июне 1942 года, Павел пошел на «трудовой фронт» и устроился на Синарский трубный завод №105, где освоил специальность токаря. Благодаря полному среднему образованию, в то время достаточно редкому, стал приемщиком готовой продукции, такой нужной фронту.
Первые шаги в небо
В мае 1943 года, незадолго до своего 18-летия, он наконец добился призыва в армию и был направлен в 3-ю школу первоначального обучения летчиков Военно-морского флота в городе Сарапул. Там он за год освоил пилотирование легких самолетов У-2 и Ут-2. В июне 1944 года его для продолжения обучения направили в Военно-морское авиационное училище им. И. Сталина (позже Ейское авиационное училище ВВС ВМФ им. Владимира Комарова).
«Мы, курсанты набора 1943 года, учились, летали с каким-то особым подъемом, торопились овладеть теорией и практикой пилотирования, чтобы скорее попасть на фронт, — вспоминал космонавт. — Но командование не торопилось отправлять молодых пилотов на передовые позиции. Нас учили всерьез, терпеливо отрабатывая все лучшие качества летчиков, знакомя с опытом известных советских асов. Залпы победного салюта застали нас в стенах училища».
На войне с Японией
Это произошло 31 мая 1945 года, и на войну с фашистами он не попал. Но Мировая война еще не окончилась. Боевые действия переместились на Дальний Восток и шли с милитаристской Японией. Павла направили на службу в 38 авиаполк 12-й штурмовой авиадивизии Военно-воздушных силы Тихоокеанского флота (ВВС ТОФ). В течение месяца Беляев освоил пилотирование самолета Як-7Б, получил звание «младший лейтенант» и с 9 августа по 3 сентября 1945 года участвовал в боевых вылетах в составе 3-й эскадрильи 19-го гвардейского истребительного авиаполка ВВС ТОФ.
Его однополчанин старшина Николай Бугаев вспоминал: «Павла Беляева знал с 1945 года. Был он среднего роста, русоволосый, ладно скроенный. Говорил медленно, чуть растягивая слова. Очень скромный. Истребители полка часто сопровождали наши бомбардировщики во время налетов на японские военные объекты в корейских портах Сейсин, Юки, Расин, Гензан. На одном из них был я стрелком-радистом. Когда с нами в воздухе были друзья Паши, мы чувствовали себя спокойно. Знали — выполним любое задание. Павел Беляев был превосходным летчиком, летал смело, уверенно, но больше всего он хотел, чтобы скорее закончилась война».
Участие Павла Беляева в боевых действиях было отмечено медалями «За победу над Германией в Великой отечественной войне» и «За победу над Японией».
Холодная война: Беляев на защите отечества
После окончания боев молодой офицер остался служить в том же 19-м (позже переименованным в 88-й) гвардейском истребительном авиаполку ВВС ТОФ. Об одном случае, едва не кончившимся трагедией, записал со слов Павла Ивановича и рассказал Михаил Ребров (корреспондент газеты «Красная Звезда»): «Однажды он [Беляев] вел группу самолетов с острова на материк. Шли над морем. Куда ни глянь — всюду однообразная гладь. Павел смотрел на приборы. Только они могли вывести группу в заданный район. Ориентиров в море нет, "привязаться" не к чему. Оставалось пройти километров двести. Но что это? Самолет как-то странно себя ведет, его словно тянет вниз. Что с двигателем? Перебоев нет, но тянет слабовато.
Павел прибавил обороты. Явно не хватало топлива. Прибор показывал, что в баках оно есть, а вот в двигатель поступает недостаточно. Истребитель терял высоту. Если бы внизу была земля! Там можно найти площадку, пойти на вынужденную посадку. А что делать, если под крылом море? Вода впереди и сзади, слева и справа. До боли в глазах вглядывался Павел в серую полосу горизонта, но берега не видел. Попробовал дернуть рукоятку альвеерного насоса. Раз, другой, третий... Сразу почувствовал возросшую силу тяги. Потом еще и еще.
Самолет перестал проседать. Летчик продолжал качать. В левой руке — ручка управления, в правой — рукоятка насоса. Без подкачки двигатель отказывался работать. Рука быстро устала. Слишком резко качал. Но медленнее нельзя. Подача топлива должна быть непрерывной и достаточной. Со стороны полет выглядел очень странно. Самолет то и дело покачивало. Сколько так продолжалось? Казалось, вечность. Рука онемела, не хотела слушаться. А он все качал и качал. В этом было спасение. Павел цепко держал рукоятку насоса, словно прирос к ней, и когда двигатель завывал на высокой ноте, он весь напружинивался, как будто этим можно было увеличить силу машины. II снова качал, качал, качал...
Впереди по-прежнему море. Глаза всматривались в размытую полоску, которая отделяла его от неба. Сколько еще надо качать, чтобы дотянуть? Вспомнился давний спор на аэродроме: можно ли на земле с помощью одного ручного насоса "гонять" двигатель? Тогда все согласились, что нет. А сейчас? Стиснуты зубы. Нервы — как струны. В ушах раздражающий надрывный звон. Но вот и земля. Еще совсем немного. Там, за сопкой, аэродром. Павел выровнял машину. Вроде бы легче стало качать. Это он просто сбавил темп. Заходил на посадку без кругов. Его пропустили вне всякой очереди. Сел. Зарулил на стоянку. А когда вылез из кабины, рука повисла как плеть. Попробовал поднять, не смог, напрягся весь — и снова не смог».
Но такие «спокойные» полеты быстро кончились. Началась «холодная война». Все чаще разведывательные самолеты США нарушали границу СССР. В 1949 году американцы начали полеты на специально переоборудованных бомбардировщиках дальнего действия и самолетах палубной авиации. Эти машины летали с целью обнаружения радарных установок ПВО СССР. Поэтому летчикам 88 гвардейского истребительного авиаполка ВВС ТОФ приходилось предпринимать действия к пресечению нарушений воздушной границы над территориальными водами страны.
Например, 6 ноября 1951 года однополчанам Павла Беляева старшим лейтенантам И.Я. Лукашеву и М.К. Щукину на самолетах Ла-11 в районе мыса Островной в Японском море удалось сбить двухмоторный реактивный противолодочный самолет P2V Neptune из эскадрильи PV-6 ВМФ США, за что они были удостоены орденов Красного Знамени. А 20 июля 1953 года однополчане Беляева старшие лейтенанты А.Д. Рыбаков и Ю.М. Яблонский в районе мыса Гамова на МиГах-15 встретили американский самолет RB-50. Вынудить его сесть на нашу территорию не удалось, так как противник открыл по советским МиГам огонь и повредил самолет Рыбакова. Яблонскому пришлось ответить огнем и в море упал американец. Из 17 членов его экипажа только один был подобран американским кораблем. Оба наших летчика были удостоены орденов Красного Знамени.
Павел Беляев тоже неоднократно участвовал в таких операциях, но сбить самолет противника ему не довелось. Тем не менее в 1953 году он был удостоен двух медалей «За боевые заслуги», причем с разницей всего в шесть дней. И это в «мирное» время. Представления на эти награды до сих пор секретны и хранятся в Архиве Минобороны.
Шанс полететь в космос
В августе 1956 года заместителя командира эскадрильи капитана Павла Беляева, служившего все в том же 88 полку, направили на учебу в Краснознаменную военно-воздушную академию г. Монино (позже имени Ю.А. Гагарина), командный факультет которой он с успехом окончил в августе 1959 года. По окончании Академии ему дали характеристику: «Решительный, инициативный, скромный и дисциплинированный... Волевые качества развиты хорошо. Имеет хорошие командирские навыки. Характер спокойный». И направили для дальнейшей службы командиром эскадрильи в 661-й истребительный авиаполк 4 авиадивизии ВВС Черноморского флота.
Однажды — это было в конце учебы — его пригласили в партком Академии и задали необычный вопрос: хочет ли он летать на новой технике? Павел удивился: какой летчик откажется от такого предложения? Весь смысл службы он видел не в карьерном росте, а в росте скорости, дальности, высоты полетов. Опередив ответ, ему сказали: «Не торопитесь с решением, Павел Иванович. Техника необычная и не совсем авиационная. Есть время подумать, можно и отказаться. Дело сугубо добровольное». Беляев обвел взглядом присутствующих, подождал, пока они закончат обсуждение его кандидатуры и твердо заявил «Согласен».
После Академии он прибыл на Черноморский флот и начал службу, но уже через три месяца его вызвали в Москву на комиссию в Центральный военный научно-исследовательский авиационный госпиталь. Несмотря на то, что «добор» для спецподготовки от врачей Павел получил, зачисление его в отряд космонавтов задерживалось. Одной из причин был его возраст. Ему до 35 лет — предельного возраста для отбираемых кандидатов — оставалось несколько месяцев.
Тем не менее 28 апреля 1960 года вышел приказ главкома ВВС № 540 о зачислении майора Павла Беляева на должность слушателя-космонавта в военную часть № 29266 (будущий Центр подготовки космонавтов).
Интересный факт: среди двадцати набранных «слушателей-космонавтов» Беляев был самым старшим. Его единственного в отряде все коллеги именовали по имени и отчеству.
Кроме того, из 20 слушателей-космонавтов первого «гагаринского» набора только двое было с высшим образованием — Павел Беляев с командным и Владимир Комаров с инженерным. Именно им было поручено командовать первыми в СССР экипажами новый космических кораблей. Комаров возглавил экипаж «Восхода», а Беляев — «Восхода-2», на котором предстояло осуществить первый выход в открытый космос.
В экипаже Павел Иванович успешно уравновешивал бурный темперамент Леонова, благодаря чему в решающие минуты спокойствие командира оказывалось решающим фактором. Но это было позже, а сейчас Павел Иванович был настроен догнать молодых коллег, начавших подготовку почти на два месяца раньше.
Неудача, чуть не прервавшая путь к звездам
Поначалу все шло хорошо. Но одно происшествие чуть не лишило Павла Беляева исполнения космической мечты. 19 августа 1961 года он должен был выполнить два прыжка с парашютом с задержкой на 30 секунд. Самолет Ли-2 набрал высоту 1600 метров. Первый прыжок выполнен на отлично. Когда поднялись в воздух второй раз, ветер усилился. После выполнения всех заданий во время падения Павел открыл парашют и заметил, что его ветром сносит влево. Натянул стропы. Скорость спуска увеличилась, но снос стал меньше. Последние метры… Земля… Сильный удар, рывок в сторону и... острая боль.
Купол тащил Павла по траве, словно парус. Боль в ноге была нестерпимой. Кто-то из товарищей пытался его остановить, ухватился за стропы, но не удержался на ногах. Метров пятьдесят их волокло вместе. Гасить купол пришлось другим ребятам, так как Павел встать не смог — перелом ноги. Боковой удар о землю был настолько сильным, что оторвало каблук у парашютного ботинка. Все пять стальных шурупов словно ножом срезало. В госпитале констатировали: перелом обеих костей около лодыжки. Врачи кости собрали, скрепили их спицей, просверлив пятку, затем загипсовали и подвесили груз. Павел лежал «на вытяжке». Кость никак не срасталась, а нога ныла, и казалось, эта боль не пройдет никогда.
К концу пятого месяца начальник хирургического отделения Василий Тимофеевич сказал, что, видимо, придется делать операцию. А это конец мечте… Но нашелся альтернативный способ: силовая нагрузка. Павла Ивановича выписали домой с условием давать на ногу нагрузку. Друзья принесли гантели по 20 кг каждая. Павел брал их в руки и стоял на той самой ноге, превозмогая боль и усталость. Когда терпение кончалось — бросал гантели и падал на диван. Отдышавшись, все повторял. И так, стиснув зубы, по многу часов двадцать дней.
Наконец опять госпиталь. Сделали снимок. Ох, как ждал Павел этого снимка, как надеялся на него! Решалась его судьба: быть ему в космосе или нет. Пленку принесли мокрой (не дождаться, пока высохнет). Врач Василий Тимофеевич изучал его долго, внимательно и придирчиво. Наконец он подошел к Павлу, положил свою большую и сильную руку ему на плечо и, стараясь, скрыть волнение, сказал: «Победил, голубчик. Победил свою ногу...».
Первый полет, и сразу командиром первого экипажа
Добро от врачей получено, но целый год был потерян! Корабли «Восток» отлетали без него. 30 августа 1962 года Беляев вновь стал догоняющим и возобновил тренировки по индивидуальной программе. И программу злополучных парашютных прыжков пришлось выполнять заново. И приземляться на сломанную ногу… Все преодолел Павел Беляев, и 15 августа 1964 года он начал подготовку к полету по программе «Выход» в качестве командира экипажа вместе с Алексеем Леоновым.
Когда экипажи «Восхода-2» были уже на космодроме, а до старта оставались считанные дни, врачи, исследуя электрокардиограмму его сердца, снятую во время одной из тренировок, обнаружили серьезные аномалии и встал вопрос о его отстранении от полета. Но вовремя выяснилось, что это произошло из-за неисправности тренажера, а Беляев перетерпел и не стал прерывать из-за этого тренировку. Вот сердце и отреагировало.
18 марта 1965 года мечта Павла Ивановича Беляева сбылась. Ракета-носитель стартовала с «гагаринского» старта космодрома Байконур и вывела на околоземную орбиту космический корабль «Восход-2» (заводской индекс 3КД) с экипажем: командир — полковник Беляев, второй пилот подполковник Леонов. После успешного выполнения программы полета спускаемый аппарат приземлился в нерасчетном районе. Две ночи пришлось провести Павлу и Алексею только в заснеженном лесу при отрицательной температуре.
Такая посадка никак не сказалась на его здоровье. В сентябре 1966 года он возглавил группу космонавтов для подготовки к полетам по военно-прикладной программе «Алмаз», а с января по март 1967-го сам готовился по программе облета Луны Л-1. Но тут подвело здоровье. 27 марта 1967 года по решению врачей он отстранен от подготовки, но из отряда его отчислили. В декабре 1967-го он возглавил 3-й отдел, а в марте 1969-го стал начальником 1-го управления ЦПК, оставаясь старшим инструктором-космонавтом.
Трагедия, которую не предвидел никто
Видимо, все это время Павла Ивановича беспокоила язва, но, как и многие военные, лечиться он не любил и по возможности стремился как можно скорее вернуться в строй. Но в декабре 1969 года случилось обострение. В госпитале им. Бурденко ему сделали операцию, однако состояние не улучшилось. 30 декабря провели еще одну.
Руководитель подготовки космонавтов генерал Н.П. Каманин в своем дневнике сделал запись: «3 января... Праздничные дни для меня были омрачены переживаниями за Беляева: ему сделали повторную операцию, и врачи через каждые три часа докладывали мне о состоянии больного. В докладах не было ничего утешительного, каждую минуту могло произойти непоправимое. А.А. Вишневский ежедневно лично осматривал Беляева и проводил консилиумы со специалистами. Сегодня в 13 часов также был консилиум. Состояние больного очень тяжелое, он бредит и не узнает посетителей. Положительный исход болезни, по заключению врачей, маловероятен».
«4 января. Сегодня утром врачи порадовали меня сообщением о первых робких признаках некоторого улучшения в состоянии Беляева: он хорошо спал, самостоятельно выпил чашку бульона — появилась хоть какая-то надежда на его выздоровление».
«8 января. За последние четыре дня состояние Беляева резко ухудшилось. Вишневский делает все возможное для его спасения, но положение, по-видимому, безнадежное... космонавт Беляев медленно умирает».
Непоправимое случилось 10 января 1970 года. Коллеги и семья считали, что перитонит стал следствием врачебной ошибки. Медики ссылались на запущенный недуг и стечение обстоятельств.
Все были потрясены известием о кончине 45-летнего космонавта. На прощание, проходившее в Краснознаменном зале Центрального дома Советской Армии, пришли около 50 тысяч человек. Похороны состоялись на Новодевичьем кладбище Москвы.
Вдова Беляева Людмила Павловна долгое время работала директором Музея космонавтики в Звездном городке, пережила мужа на 50 лет, скончалась 6 июня 2020 года и похоронена вместе с ним. У героя космоса две дочери, Людмила и Ирина, и три внучки.
1 августа 1971 года командир «Аполлона-15» Дэвид Скотт оставил на Луне алюминиевую фигурку человека в скафандре (бельгийский скульптор Пол ван Хуйдонк), а рядом с ней разметил табличку с именами восьми астронавтов США и шести космонавтов СССР, к тому времени ушедших из жизни. Эта композиция под названием «Павший астронавт», стала первым памятником человечества за пределами Земли. На табличке композиции вторым было выгравировано и имя Павла Беляева.
