Первому выходу человека в открытый космос – 60 лет
Ровно 60 лет назад сбылось предсказание Константина Циолковского и мечта Сергея Королева. Впервые в истории человек вышел из космического корабля в открытое космическое пространство. Этим человеком стал советский военный летчик-истребитель Алексей Леонов.
"Внимание! Человек вышел в космическое пространство!"
18 марта 1965 года ровно в полдень по местному времени с площадки № 1 5-го Государственного научно-испытательного полигона Министерства обороны (позже – космодром Байконур) стартовала ракета-носитель 11А57 № Р15999-05 (позже названная «Восход»), которая вывела на орбиту пилотируемый космический корабль 3КД №4 (в открытой печати названный «Восход-2»). На его борту находился экипаж «Алмазов»: командир подполковник Павел Беляев и второй пилот, майор Алексей Леонов (сразу после старта им присвоили следующие звания, но об этом они узнали только по возвращении).
Ракета-носитель вывела «Восход-2» на орбиту высотой 497,7 х 174 км над поверхностью Земли и наклонением 65 градусов к плоскости экватора. Как только корабль оказался на орбите, Павел и Алексей начали подготовку к выходу в открытый космос. Беляев с помощью ручного управления стабилизировал корабль так, чтобы кино- и телекамерам было удобно снимать освещенного солнцем парящего над бездной Леонова. В это время Леонов в иллюминатор краем глаза заметил контуры полуострова Камчатка. Именно оттуда 12 апреля 1961 года он выходил на радиосвязь с Юрием Гагариным.
Тем временем, Беляев с пульта выдал команду, и шлюзовая камера «Волга» начла разворачиваться, заполняемая сжатым воздухом. Вскоре шлюз полностью развернулся. В конце первого витка, когда «Восход-2» пролетал над Африкой, Павел помог Алексею прицепить на спину ранец КП-55 с запасом кислорода. Затем Беляев с пульта открыл люк, а Леонов в скафандре «Беркут» перешел в шлюз, подключил системы скафандра через фал к системам корабля и проверил его герметичность. В скафандр подавался чистый кислород, создававший в нем давление 0,4 атмосферы. Затем, Беляев с пульта закрыл за Леоновым люк и выпустил воздух из шлюза. Леонов оказался в вакууме. В 11:28 Беляев кнопкой на пульте открыл люк в открытый космос. Леонов подплыл к облезу люка и высунувшись по пояс увидел Черное море и горы Кавказа. Но любоваться пейзажем Земли было некогда.
Алексей установил кинокамеру на обрезе люка и держась только за фал отошел от шлюза сначала на метр. В это время Павел Беляев на весь мир объявил: «Внимание! Человек вышел в космическое пространство! Человек вышел в космическое пространство!».
На Земле принимали телевизионное изображение Леонова, парящего в открытом космосе. Затем Леонов несколько раз удалялся от корабля почти на полную длину фала (5,35 м). Все движения в космосе он выполнял «как учили»: удалялся спиной вперед, приближался вперед головой, чтобы руками амортизировать возможный удар о шлюз или корпус корабля.
Управлять телом, масса которого вместе со скафандром была более 100 кг, было не просто. В один из пяти отходов от корабля Леонова сильно закрутило, но он справился и избежал удара о корабль. Во время «звездоплавания» Беляев руководил действиями Леонова наблюдая за ним на экране визира, а Леонов докладывал Беляеву по кабельной связи и через корабль наземным пунктам связи о своем самочувствии, ощущениях в безопорном пространстве. Беляев в это время по телеметрии мог контролировать систему жизнеобеспечения скафандра Леонова, его пульс и частоту дыхания.
«Единственное, что я не сделал на выходе, - рассказывал Алексей Леонов, - не смог сфотографировать корабль со стороны. У меня была миниатюрная камера «Аякс», способная снимать через пуговицу. Её нам дали с личного разрешения председателя КГБ. Управлялась эта камера дистанционно тросиком. Из-за деформации скафандра я не смог до него дотянуться. А вот киносъемку я сделал». Ленов отснял 3 минуты камерой С-97.
Завершив плановые операции вне корабля, он для испытаний перевел скафандр «Беркут» во второй режим, сбросив давление с 0.4 до 0,27 атмосфер, контролируя процесс по манометру. Когда давление в скафандре снизилось Леонов доложил об этом командиру и на Землю, после чего снял с кронштейна кинокамеру С-97 и попытался войти в шлюз. Но сделать это ему поначалу не удалось, так как правя рука была занята кинокамерой, а одной левой, держась за кольцевой поручень, управлять положением тела в скафандре было почти невозможно.
Леонов вбросил кинокамеру в шлюз, ухватился обеими руками за поручень и только тогда ему удалось войти в шлюз ногами вперед. Затем он с пульта закрыл за собой крышку люка, а Беляев открыл клапан выравнивания давления между спускаемым аппаратом и шлюзовой камерой. Алексей снял уже ненужный ранец с кислородными баллонами и закрепил на стенках фал. Когда давление сравнялось, Беляев открыл люк, а Леонов уже в обмякшем скафандре развернулся и по пояс влез в спускаемый аппарат для фиксации в нем кинокамеры. Потом он в шлюзе вновь развернулся и, вплыв в корабль ногами вперед, занял свое место и открыл забрало шлема, так как пот заливал глаза.
В общей сложности Алексей Леонов находился в условиях космического вакуума 23 минуты 41 секунды, из них в открытом космосе вне корабля 12 минут 09 секунд.
Первый в истории выход из корабля в открытый космос показал, что человек может ориентироваться и работать в таких непривычных условиях.
После закрытия люка и проверки герметичности шлюзовая камера была отстреляна. Павел и Алексей наблюдали за его удалением через иллюминатор. Затем космонавты занялись экспериментами и исследованиями. Их программа была довольно насыщенной: неврологические исследования; определение разрешающей способности и порога чувствительности глаз; оценка яркости звезд; определение времени вращения корабля по светилам; наблюдение Земли в сумерках и другие. Алексей Леонов зарисовал цветовую гамму горизонта цветными карандашами.
В ходе полета Беляев и Леонов передавали записанные в бортовом журнале тексты приветствий ЦК КПСС, советским ученым и конструкторам, а также народам Советского Союза, Африканского континента, Европы, Азии, Китая, Латинской Америки, США, Австралии и социалистических стран.
Интересный факт: пролетая над США Леонов наблюдал аэродром, взлетные полосы, стоящие на нем самолеты и рулежную дорожку. Но определить, что это за аэродром, не смог.
Нештатные ситуации на грани катастрофы
Во время полета «Восхода-2» могли произойти нештатные ситуации, нейтрализацию которых многократно отрабатывали в Центре подготовки космонавтов. При их возникновении космонавты должны были сообщить на Землю, но не как обычно, а кодовым словом.
Интересный факт: в Бортовом журнале «Восхода-2» кодовых слов на случай разных нештатных ситуаций записано десятка два. Вот некоторые из них: плохое самочувствие – ТЮЛЬПАН; рвота – РОЗА; продолжить полет не могу, прошу спуск – РОМАШКА; радиация выше допустимой – ТАБАК; отказ тормозного двигателя – МИМОЗА; шлюзовая камера негерметична – ОЛЬХА; скафандр негерметичен – ОРЕХ.
Но жизнь оказалась, как всегда, сложнее того, к чему готовились на тренировках. Во время полета произошли две нештатные ситуации для которых кодовых слов не нашлось. Они проанализированы в «Предварительном техническом отчете о полете…», подписанном Сергеем Королёвым 6 июня 1965 года.
В этом документе отмечено, что на 13-м витке, когда «Восход-2» вошел в зону радиовидимости советских средств связи, давление в спускаемом аппарате было 860 мм. рт. ст. вместо расчетных 700. Позже выяснилось, что когда корабль был вне зоны радиовидимости давление поднималось даже до 940 мм. и стало снижаться только после автоматического открытия клапана сброса давления. Давление снижалось медленно, так как наддув продолжался, пока космонавты на 14-м витке его не отключили.
Резервного воздуха в баллонах практически не осталось. «По данным доклада космонавтов, наддув СА произошел из-за случайного включения тумблера «Наддув СА» на пульте при перемещении космонавтов» - отмечено в техотчете.
В этом же документе зафиксирована и вторая нештатная ситуация: на втором витке, сразу после возвращения Леонова в корабль, в спускаемом аппарате стало расти парциальное давление кислорода. К 5-му витку оно достигло 360 мм рт. ст. (при норме 160) и продолжало расти. На 7-м витке корабль вышел из зоны связи, а когда на 13-м опять вошел в зону, давление кислорода было всего 250 мм. Его снижение произошло из-за того, что кто-то из космонавтов случайно включил тумблер наддува спускаемого аппарата обычным воздухом, а перенасыщенная кислородом атмосфера стала вытесняться через открывшийся автоматически клапан сброса давления.
Алексей Леонов рассказывал автору об этих нештатных ситуациях немного иначе: «Начало расти парциальное давление кислорода (в спускаемом аппарате), которое превысило 460 мм при норме 160 мм! Получился гремучий газ! Сначала мы в оцепенении сидели. Мы понимали, но сделать почти ничего не могли. Только убрали влажность, снизили до 11-12 градусов температуру, … а давление продолжало расти… Малейшая искра и все превратилось бы в молекулярное состояние, и мы это понимали. 7 часов в таком состоянии, … потом сморил сон, видимо от стресса… Потом разобрались, что я шлангом от скафандра задел за тумблер наддува».
Возвращение на Землю также не обошлось без происшествий. Согласно программе полета спускаемый аппарат «Восхода-2» должен был приземлиться в автоматическом режиме 19 марта 1965 года на 17-м витке в районе Кустаная Казахской ССР. На 16-м витке по командам с Земли была включена программа спуска.
Но из-за отказа автоматической системы солнечной ориентации основной тормозной двигатель не запустился. Беляев доложил об этом на Землю. Использовал ли Павел Иванович кодовое слово "мимоза", неизвестно. Несколько минут госкомиссии понадобилось для принятия решения и космонавты услышали голос Королёва: «Вам разрешена ручная посадка на 18-м витке. Все будет хорошо! Мы вам верим!».
Космонавты действовали, как учили. Командир открыл бортовой журнал, в котором были расписаны на каждый виток времена включения системы ручной ориентации, программы «Спуск 3» и включения тормозной двигательной установки. Но возникли непредвиденные трудности. Беляеву было крайне неудобно пользоваться ручным управлением и одновременно ориентироваться по звездам. Леонову пришлось отвязаться от ложемента и помочь с фиксацией командиру.
Беляев перешел на ручную ориентацию в 11 часов 19 минут, с помощью Леонова за 5 минут корабль был сориентирован по посадочному. Включилась программа «Спуск 3» и в 11:35:44 (по записи в борт-журнале) или в 11:36:52,2 (по телеметрии из техотчета Госкомиссии) заработал тормозной двигатель с опозданием более чем на 3 минуты от расчетного времени. В результате спускаемый аппарат приземлился в 12:02 не в Куйбышевской области, как предусматривалось при посадке на 18-м витке, а в 184 км севернее Перми, в 66 км от районного центра Усолье, примерно в 12 км от деревни Кургановка, в труднодоступном и труднопроходимом таежном лесном массиве.
Две ночи в зимней тайге
Тайга встретила космонавтов небольшим морозцем. Спускаемый аппарат застрял между березой и сосной.
Под его весом треснула береза, затем повалилась сосна, и спускаемый аппарат плюхнулся в полутораметровый снег. Люк спускаемого аппарата, прижатый березой, не сразу поддался. Наконец Беляев и Леонов выбрались, утонув в глубоком снегу.
По радиосигналу от радиостанции «Комар» спускаемого аппарата и переданной Алексеем Леоновым телеграфным ключом информации Москва определила примерные координаты приземления.
Примерно через час после посадки экипаж обычного грузового самолета Ан-2, летевший по маршруту Чёрмоз – Соликамск, получил от диспетчера аэропорта более точные координаты. Тем не менее, только после 40-минутного осмотра территории с высоты 100 – 200 м второй пилот самолета Анатолий Парасенко заметил белый с ярко оранжевыми кольцами купол парашюта и около него космонавтов. Парасенко рассказывал, что жестами космонавты показывали, что им нужна одежда, так как ночевать в лесу предстояло при низкой температуре в непредназначенных для этих целей скафандрах. Летчики сняли свою верхнюю одежду, скрутили ее в узел и сбросили космонавтам. Но те ее не нашли. Одежда видимо застряла на деревьях или упала в глубокий снег.
Экипаж самолета Ан-2 сообщил диспетчеру точные координаты приземления "Восхода". К месту посадки вылетел вертолет Ми-1 местных авиалиний с теплой одеждой и продуктами питания. Но не все посылки достигли цели.
Беляев указал в отчете: «Около 16 часов нас визуально обнаружили летчики вертолета… Отсутствие вблизи мест, пригодных для посадки не позволили экипажу кого-нибудь высадить к нам… Через 40-50 мин нам были сброшены куртки, унты и в хозяйственной сумке топор, ракетницы с тремя ракетами. Мы все подобрали за исключением унтов, которых не нашли… Мы смогли используя комбинацию скафандра и куртки создать себе подобие теплой одежды».
А вот что рассказал Алексей Леонов: «Нас нашли не сразу – мы сидели в скафандрах… Из-за пота у меня в скафандре было по колено влаги, примерно 6 литров. Так в ногах и булькало. Потом, уже ночью, я говорю Паше: «Ну все, я замерз». Мы сняли скафандры, разделись догола, выжали белье, надели его вновь. Затем спороли экранно-вакуумную теплоизоляцию. Всю жесткую часть выбросили, а остальное надели на себя. Это 9 слоев алюминизированной фольги, покрытой дедероном. Сверху обмотались парашютными стропами, как две сосиски».
По свидетельству Леонова, на следующий день, 20 марта: «Вертолет сел в 9 в км… Другой вертолет в корзине спустил прямо к нам Юрия Лыгина (замдиректора Завода экспериментального машиностроения, - прим. ред.). Потом к нам на лыжах пришли Владислав Волков (будущий космонавт, - прим. ред.) и другие. Они нам привезли теплую одежду, налили коньяка, а мы им свой спирт отдали – и жизнь стала веселее. Костер развели, котел поставили. Мы помылись. Представьте себе картину: тайга, космический корабль, костер и большой котел, в котором два человека моются! Потом за 2 часа срубили нам маленькую избушку, где мы и переночевали нормально. Там даже постель была».
21 марта Беляев и Леонов с группой встречающих на лыжах добрались до вертолета Ми-4, который их доставил в Пермь, оттуда на космодром, где на следующий день доложили о своем полете государственной комиссии. 23 марта героев космоса встречала Москва.
Самое популярное
