Сила дипломатии, или как Джон Гленн и Герман Титов жарили стейки в США
Герман Титов вошел в историю не только как самый молодой космонавт планеты, но и как первый человек, совершивший космический орбитальный полет длительностью более суток. После своего подвига он стал желанным гостем во многих странах, но самой обсуждаемой стала его поездка в США, где он познакомился с Джоном Гленном. Их знакомство не ограничилось формальной встречей — они вместе готовили стейки. Рассказываем, какое впечатление Титов произвел на американского астронавта, совершившего первый в США орбитальный полет.
Герман Титов прибыл в США в мае 1962 года вместе с супругой Тамарой Васильевной. 3 мая их принял президент США Джон Кеннеди. В тот же день Герман Титов познакомился с Аланом Шепардом, в мае 1961 года совершившим первый баллистический полет, а также Джоном Гленном, который феврале 1962-го первым из американских астронавтов полетел на орбиту.
«Он высокий, рыжий, волосы редкие, весь в веснушках. Ему 41 год, но выглядит он моложе и производит приятное впечатление. Его жена примерно одного с ним возраста, очень скромная женщина — чувствуется, что она не была баловнем судьбы. Миссис Гленн настойчиво приглашала Титовых к себе», — именно так описывал Джона Гленна в своих дневниках руководитель подготовкой советских космонавтов генерал Николай Каманин, который сопровождал Титова в поездке по США.
Но какое впечатление на Джона Гленна произвел советский космонавт? О своей встрече с Титовым американец написал в мемуарах, фрагмент которых мы приводим ниже.
Первое впечатление о Титове
3 мая Комитет по космическим исследованиям Международного совета научных союзов [COSPAR] собрался в Вашингтоне на свой третий Международный космический симпозиум. Герман Титов и я были участниками сессии по биологическим наукам в космосе, представляя доклады о наших прошедших полетах. Титов был грубовато-красивым, некрупным мужчиной примерно пяти футов и четырех дюймов (1 м 62 см — прим. ред.) роста. Он был довольно молод, ему было всего двадцать шесть лет.
Впервые мы встретились утром в Национальной академии наук, и я с [женой] Энни вместе с ним и его женой Тамарой осмотрели Вашингтон с известной туристической точки. Поднимаясь на лифте на вершину монумента Вашингтона, Титов прокомментировал, что это — первое советско-американское космическое предприятие. Но наше начинание было неудачным, поскольку город застилал туман.
В течение дня мы провели 15 минут в Белом доме с президентом Кеннеди, посетили Капитолий, мемориал Линкольна, могилу Неизвестного солдата на Арлингтонском национальном кладбище и музей Смитсонновского института, где экспонировался «Фридом-7» (имя собственное корабля «Меркурий-3» Алана Шепарда после первого баллистического полета — прим. ред.). С помощью переводчика мы непринужденно разговаривали о наших полетах, о режимах тренировок, о наших реакциях на невесомость, и обо все еще не объясненных светящихся частицах, которые я описал, как «светлячков». Мы предположили, что это могут быть замерзшие капли топлива из двигателей. Я говорил конкретно, и надеялся, что он ответит тем же, поскольку мы мало знали о советской космической программе. Но он отделывался общими фразами или советскими лозунгами.
Мы провели наши презентации в зале Госдепартамента перед аудиторией ученых из тридцати стран. Большинство из этих ученых хотело исследовать период укачивания и тошноты, которую Титов испытывал в ходе своего 24-часового полета. Они сходились на том, что космическая болезнь — это версия болезни движения, по типу морской болезни, и человек может к ней адаптироваться.
«Русские идут»: как Гленн пригласил Титова на ужин
После этого мы приняли участие в пресс-конференции. К тому времени Госдепартамент вздохнул с облегчением. Я спросил Титова и его жену, не хотят ли они следующим вечером приехать в Арлингтон поужинать у нас дома вместе с Энни и детьми. Он и Тамара посчитали это хорошей идеей, но сказали, что выяснят это у главы делегации.
Я не хотел делать это помимо Госдепа, но, когда я рассказал об этом одному из сопровождающих из Департамента, тот пришел в ужас. Он считал вероятным появление в нашем палисаднике провенгерских пикетов и антикоммунистических групп. Однако сопровождавшие Титова сообщили, что наше предложение не может быть принято.
В следующий полдень, однако, когда мы были в составе гостей в Советском посольстве, сотрудник Госдепартамента подбежал к нам с новостью, что Советы изменили свое решение и приняли наше приглашение.
Я обернулся к Энни и сказал: «Русские идут». В тот момент было уже хорошо за полдень, а мы еще должны были организовать ужин не только для четы Титовых, но и для главы их делегации и их ведущего ученого.
Эл и Луиза Шепард присутствовали на приеме, я вплотную подошел к Элу и сказал ему: «После всего Титовы приедут на ужин. У меня нет ничего готового. Ты бы не мог подержать их подальше от дома? Канителься, тяни время, съездий “по ошибке” на Балтимор или куда-нибудь еще. Дай нам столько времени, сколько сможешь». Эл усмехнулся и сказал, что сможет сделать вид, что запутался по дороге на Арлингтон.
Полицейского — за горошком, соседей — за стейками
Энни и я поехали домой с эскортом мотоциклистов из полиции Национальных парков под завывание сирен. Приехав, мы послали одного полицмена в «Севен-Иллевен» за замороженным горошком и другими продуктами для ужина. Другой позвонил в полицию Арлингтона, чтобы организовали охрану на случай появления пикетчиков. Мы начали обходить соседей в поисках стейков. У Миллеров, Браунов и других соседей мы насобирали достаточно стейков.
Полицейский вернулся из «Севен-Иллевен», и мы принялись за приготовление ужина. Я выкатил наш и миллеровский грили на середину автостоянки, разжег угли и направил вентилятор на пламя для ускорения процесса. Я повязал на себя полотенце и полил стейки соусом. Я хотел, чтобы все было готово к их приезду.
Первый опыт Гленна в дипломатии чуть не прогорел
Но мои усилия по налаживанию жарки пошли вкривь-вкось, и стейки просто испепелились. Раздуваемое вентилятором пламя оказалось столь горячим, что проникло через решетку гриля и обратило стейки в уголь. Жир вспыхнул, я лихорадочно лил на пламя воду, дым и пар заклубились до самой крыши, и в этот момент я увидел подъезжающие лимузины. Я спасал стейки, очищал их, вытирал руки полотенцем, изображая на лице наиболее возможную хорошую мину в такой ситуации. Титовы и Эл с Луизой вели делегацию по дороге. Эл смеялся… Шествие замыкала компания людей, выглядевших как советская версия секретных агентов, и несколько репортеров и фотографов.
«Не знаю, как вы делаете это в Москве, — сказал я Титову, — но иногда приходится поработать, чтобы поужинать. Давайте, помогите мне».
Он скинул куртку и присоединился ко мне. Когда он, Эл и я закончили приготовление стейков на втором гриле, мы принесли их на кухню. Энни, Луиза и Тамара работали. Тамара толкла орехи в банке для салата. Все три женщины сбросили свои туфли.
Стейки пережили аварию и получились восхитительными. После этого Титов, Эл и я вышли наружу, чтобы предстать перед телекамерами. Позже Титов признался мне, что тот вечер был для него и Тамары самым приятным за все пребывание в Вашингтоне. Мой первый опыт в международной дипломатии оказался бурным, но эффективным.
Каке еще страны, помимо США, посетил Герман Титов после своего полета? Подготовили материал о жизни самого молодого космонавта мира.
