Алексей Зубрицкий: «Логичным развитием для себя, как летчика, я видел только путь в космонавтику»

Родился Алексей Витальевич Зубрицкий 22 августа 1992 года в селе Владимировское Запорожской области Украины в семье инженера и педагога дошкольных учебных учреждений. Детство провел в Запорожье. В 2009 году поступил на летный факультет Харьковского университета воздушных сил имени Ивана Кожедуба. Освоил пилотирование учебного реактивного самолета Л-39 и выполнил два полета на боевом МиГ-29УБ. В 2013 году по окончании университета получил специальность «Управление действиями подразделений авиации» со специализацией «Летная эксплуатация и боевое применение самолетов».

10 августа 2018 года решением межведомственной комиссии был назван кандидатом в космонавты-испытатели. Два месяца ушло на оформление перевода из ВВС к ЦПК. 1 ноября 2018-го был принят на должность «кандидат в космонавты-испытатели» отряда космонавтов ФГБУ РГНИИ ЦПК им. Ю.А. Гагарина (в структуре ГК «Роскосмос»). По окончании общекосмической подготовки 2 декабря 2020 года Алексею присвоена квалификация «космонавт-испытатель». Он продолжил обучение в составе группы, а через год в составе экипажа с Сергеем Кудь-Сверчковым и Александром Горбуновым, затем с Сергеем Рыжиковым.

Алексей Зубрицкий женат, воспитывает дочь и сына.

Путь от летчика до космонавта

— Алексей, расскажите, почему вы, перспективный военный летчик-истребитель-штурмовик, решили стать космонавтом?

— В раннем детстве, как и многие дети, я часто летал во сне. Так появилась мечта — летать без всяких приспособлений, без самолета, без крыльев. Исполнить ее можно только в космосе, где ты летаешь, как птица, не чувствуя под собой опоры. Поэтому поступил в авиационный университет и направление выбрал летное. Во время учебы полетал какое-то время на самолете и понял, что мне это нравится. Логичным развитием себя, как летчика, я видел путь только в космонавтику, так как в авиации через какое-то время достигаешь определенного предела и просто повторяешь полеты, увеличивая налет. В 2017 году узнал, что объявили второй открытый набор в отряд космонавтов. Я подумал: почему бы и нет? Это было бы логичным путем для развития и карьеры. Решил попробовать свои силы и поступить в отряд космонавтов. Получилось…

— Ходят слухи, что вы участвовали в боевых действиях в Сирии?

— Это слухи, наверное, из Википедии (смеется). Нет, в боевых действиях в Сирии я не участвовал. Боевое применение было только на учениях. В 2024 году по окончании контракта уволился из Вооруженных сил в запас в звании майора.

— Мне кажется, что процесс отбора в отряд космонавтов по-прежнему непростой. Что было самым сложным, самым неприятным и самым легким во время отбора?

— Так как первых космонавтов отбирали из авиации, оттуда много чего перешло в космонавтику. Отбор по здоровью для летчиков не нов и часть испытаний в барокамере, в центрифуге летчики также проходят. Поэтому не сказать, что я был уверен, но поскольку уже проходил эти испытания, был к ним готов, но и понимал, что будут нюансы. Например, на «кресле Кука» (кресло вестибулярных тренировок или кресло ускорения Кориолиса — тренажер для тренировок вестибулярного аппарата и профилактики укачивания — прим. ред.) пришлось вращаться дольше, чем летчикам.

Но в целом с медицинской стороны особых проблем не было. Отбор психологического характера летный состав ВВС также проходит. Но здесь он был более обширный, углубленный. У летчиков собеседование длится 30-50 минут. У нас же на психологический отбор был отведен целый день: собеседование, различные тесты. Этап отбора по физической подготовке тоже для меня не был особенно трудным, так как на военной службе я регулярно сдавал нормативы.

Больше всего трудозатрат потребовалось на теоретическую подготовку. Нужно было повторить достаточно объемный школьный и университетский курс математики, физики, подготовиться к ответам перед экзаменационной комиссии. Вопросы для меня оказались несложными, но диапазон их был очень широкий. Например: «Какие картины вам нравятся?» или «Напишите формулу подъемной силы и какие силы действуют на тело, выброшенное из вертолета?». Ребята, которые начали отбор раньше меня, помогали советами как отвечать на каверзные вопросы. Так, к примеру, к вопросу «Любите ли вы живопись?», чтобы не нарваться на уточняющие вопросы про биографии художников, надо просто прочитать про одного и ответить «Мне нравится Айвазовский» и рассказать о нем и о какой-нибудь картине, например, «Девятый вал». Этого будет достаточно.

— Живопись — это хорошо. Есть ли у вас хобби?

— Мое хобби — это активные виды отдыха. Я увлекаюсь сноубордом. Мы с женой практически каждый год ездим в Сочи, там катаемся. В детстве отец сам построил яхту, и мы каждое лето с ним ходили на ней по Днепру. Потому с детства у меня любовь к парусному спорту, к водным просторам. Мне поступало предложение поучаствовать в яхтенных соревнованиях. Но по графику у меня не получилось — была подготовка дублирующим экипажем.

Подготовка к полету: три дня без сна, выживание в пустыне и прыжки с парашютом

— Что вы почувствовали, когда узнали, что прошли отбор?

— Сложно вспомнить… Мне сказали, что отбор я прошел. Но такое заключение отборочной комиссии получили 13 человек, а зачислить в отряд могли только восьмерых. Конечно, после такого сообщения на какой-то процент стало полегче, потому что теперь от меня ничего не зависело. Все зависело только от членов Государственной межведомственной комиссии и последнего собеседования, которое длится не более 30 минут, в течение которого члены комиссии смогли бы посмотреть на каждого кандидата и определиться окончательно.

1 / 6

Эта комиссия заседала в Белом зале ЦПК и состояла из руководства Центра, опытных космонавтов, преподавателей, инструкторов, представителей различных направлений Роскосмоса. Человек 40, наверное. На нее пригласили всех 13 отобранных кандидатов. Член отборочной комиссии зачитывал краткую характеристику каждого, затем его приглашали в зал и задавали несколько простых вопросов: «Как вы себя видите в роли космонавта? Как вы думаете, будет проходить ваша подготовка?»

Задавали, чтобы просто посмотреть, составить свое впечатление о каждом кандидате. Я думаю, решение у них к этому моменту уже было принято. Но какие-то подвижки могли все же произойти. Потом нас всех пригласили в зал и зачитали список счастливчиков. Пятерых в этом списке не было. И все… Нам сказали, что мы приняты кандидатами в отряд космонавтов. На следующий день у нас была поездка в Роскосмос, и там нас представили уже непосредственно руководителю Госкорпорации.

— Вы к этому моменту были уже женаты. Как жена восприняла ваше новое назначение?

— Мы с будущей женой Анной познакомились в кафе летом 2017 года, когда я только готовился к отбору и собирал документы. Это было в Липецке, где я переучивался на новую авиационную технику. Она там жила и работала. Для меня тогда это были какие-то несбыточные мечты, которые с ней обсуждали. Через год, летом 2018-го, мы поженились, а через месяц после свадьбы меня зачислили в отряд. Она всегда меня поддерживает, и в этот раз восприняла эту новость очень радостно, но какое-то волнение от неизвестности, наверное, все же у нее было.

Вскоре у нас родилась дочка Алиса. Сейчас ей уже пять лет. Очень рано выучила все буквы. Растет очень красивая, веселая, жизнерадостная. У дочери своенравный характер: казалось, ей всего пять лет, а она уже пытается отстоять свою точку зрения, правоту, приводит аргументацию. Мы живем в Звездном городке в квартире от Министерства обороны. Алиса ходит на танцы, на рисование. Еще есть сын Лев. Ему полтора года. Он более спокойный, чем Алиса, уравновешенный, но тоже со своим характером: уже выражает недовольство, если ему что-то не нравится. Говорит короткие слова, буквы почти все уже знает.

— Давайте вернемся к общекосмической подготовке. Что было самое сложное?

— Для меня одной из самых сложных была тренировка в сурдокамере, поскольку это было чем-то неизведанным. Мне нужно было трое суток без сна действовать по циклограмме. Раньше тоже бывало, что ночь не поспал, а работать нужно. Но к работе на протяжении трех суток невозможно натренироваться. Все это время нужно постоянно держать себя в тонусе: не заснуть, отвечать на вопросы, выполнять задания, решать задачки. На таких задачах понимаешь, насколько это тяжело и как расходуются ресурсы у организма.

Остальные виды подготовки очень разнообразные, но все требуют больших энерго- и трудозатрат. Например, прыжки с парашютом, полеты на невесомость, тренировки на выживание. Они все сложные, но все интересные. Наиболее сложной была тренировка по выживанию летом в казахстанской пустыне неподалеку от города Байконур. На экипаж из трех человек на двое суток было шесть литров воды. И это при 35 градусной жаре! При этом нужно построить укрытие, обустроить быт под палящим солнцем. Приходилось пить по 50 грамм раз в несколько часов. При такой жаре двое суток практически ничего не ешь, потому что не хочется. Если поешь, то захочется попить, а воды нет.

Это непростое испытание для организма осложнялось еще психологически: город был рядом, но никаких благ от него получить было невозможно. Река Сырдарья также была неподалеку, до нее можно было мысленно дойти. Но тренировка подразумевала, что мы выживаем в пустыне с теми средствами, что имеем. Мы не должны были отдаляться от места тренировки более, чем на 300 метров. Дальше нет смысла идти, потому что в реальных условиях что 500 метров, что пять километров — ничего не изменится. Кругом одна пустыня.

— А что с парашютными прыжками?

— До отряда у меня было более 20 прыжков. Мне нравится прыгать с парашютом, поэтому я никогда этого не избегал и даже просился, если есть возможность, попрыгать дополнительно. Сейчас у меня их около сотни.

«Лучше попробовать, чтобы потом всю жизнь не жалеть об упущенной возможности»

— Сейчас вы завершаете подготовку в основном экипаже. Скоро полет. Он длительный, на восемь месяцев. Как супруга относится к тому, что космический полет состоится?

— Она настроена положительно на все, что делаю я. Она меня поддерживает целиком и полностью. У нее есть, конечно, опасения, что на восемь месяцев она останется одна с детьми и придется самостоятельно решать какие-то бытовые вопросы. Возможно, эти трудности ее пугают, но она не подает виду. Возможно, после полета она скажет мне что-то другое, но сейчас все замечательно. Я надеюсь, что во время полета у них и у меня не будет никаких сложностей, все пройдет хорошо, и я пойду в следующий полет.

— Во время подготовки часто возникают проблемы, когда требуется совет ветерана. С кем из опытных космонавтов у вас сложились доверительные отношения?

— Если у меня появляются какие-то вопросы по полетам или по быту на станции, по быту на корабле, я спокойно могу подойти к любому космонавту, который летал, и задать ему этот вопрос, и никто никогда не отказывал в совете. Дружеские отношения сложились с Александром Мисуркиным. Мы с ним хорошо общаемся и, мне кажется, с ним отношения ближе всех.

— Подготовка к этому полету для вас вторая. Есть ли разница в подготовке в составе дублирующего и основного экипажа?

— В дублирующий экипаж «Союза МС-26» к Сергею Рыжикову меня назначили весной 2024 года, примерно за пять месяцев до вылета на Байконур. Нам вместе в очень сжатые сроки нужно было пройти большой объем тренировок. Обычно в экипаж назначают года за полтора. Но до этого я часть экипажной подготовки прошел с Сергеем Кудь-Сверчковым. Теперь мне нужно было какую-то часть повторить уже с Сергеем Николаевичем Рыжиковым. Поэтому подготовка в дублирующем экипаже была очень насыщенная и очень плотная. Даже сейчас, в основном экипаже немного полегче, посвободнее с точки зрения графика. После дублирования с Сергеем Рыжиковым готовимся уже в основном экипаже.

На мой взгляд, подготовка в основном экипаже — это уже финальные штрихи, чтобы отточить мастерство до максимума, который только возможен. И, конечно, углубленно подготовиться к научным экспериментам, а также физически и морально подготовиться к полету. Надо семью подготовить, бытовые вопросы позакрывать, оформить страховки, доверенности, оплатить коммунальные услуги. Чтобы потом не возникало трудностей у семьи на Земле в период моего отсутствия.

— В заключение расскажите о каждом из своих коллег по экипажу.

— Командир Сергей Николаевич Рыжиков — очень опытный космонавт, у него этот полет третий. За время тренировок в одном экипаже мы уже сработались. Он человек очень ответственный, серьезно подходящий к подготовке, изучению всех систем корабля, станции. Иногда у меня в процессе тренировок или обучения возникают вопросы. Он может дать ответ на любой из них, опираясь на свои знания или на свой опыт. Работается с ним достаточно легко, непринужденно. Я из авиации, он тоже из авиации. Такое впечатление, что нас просто посадили в один самолет, в данном случае корабль, и нам нужно просто выполнить задачу. Никаких сложностей, трудностей и недопониманий вообще не возникает.

С Джонатаном Кимом я знаком немного меньше. У меня сложилось впечатление, что он очень скрупулезный, дотошный специалист. Бывало, что у нас во время тренировки возникал какой-то вопрос, недопонимание по какой-то системе или еще что-то такое. Так он, даже когда тренировка заканчивалась, докапывался до причины у инструкторов или в каком-то пособии. Даже если это незначительная мелочь, он все равно докапывался до каждой мелочи.

— Что бы вы посоветовали тем, кто мечтает стать космонавтом, но не решается сделать первый шаг?

— Если у вас есть возможность и желание, то обязательно пробуйте, потому что вероятность, что у вас получится, достаточно велика. Лучше попробовать, чтобы потом всю жизнь не жалеть об упущенной возможности.