«Звездные братья»: Евгений Рябчиков — писатель, открывший миру Королева и Гагарина
Евгений Иванович Рябчиков родился 25 марта 1909 года — задолго до начала космической эры. И, тем не менее, именно ему было суждено стать главным популяризатором космоса, автором сценариев документальных фильмов о первых космонавтах и главных конструкторах. Трудно переоценить вклад первого в мире "космического" писателя, сценариста и журналиста в то, что исследования космоса стали не только сюжетами научной фантастики, но и новостной реальностью.
Знакомство с Туполевым
Евгений Рябчиков родился в Ярославле в семье судебного следователя и учительницы начальных классов. В возрасте 20 лет окончил литературный факультет Горьковского педагогического института (Нижний Новгород), решив посвятить свою жизнь журналистике и авиации. После переезда в Москву, в середине 1930-х стал авиационным корреспондентом «Комсомольской правды», «Огонька» и «Правды».
Первое задание, которое получил молодой репортёр «Комсомолки», было взять интервью у авиаконструктора Андрея Туполева. Прибыв на аэродром в Измайлово и некоторое время блуждая (конечно, он никого не знал в лицо), Евгений остановился у самолёта, вокруг которого собралась толпа. Какой-то начальник распекал окружающих, не стесняясь в выражениях. Дождавшись паузы, корреспондент деловито спросил:
— Где Туполев?
— А зачем он тебе? — сердито ответил коренастый мужичок в кепке, только что крывший своих подчинённых.
— У меня к нему дело, я из газеты, — ответил Рябчиков.
— Пошёл… Нечего тут шляться и людям мешать, — отрезал собеседник.
Неожиданно начинающий корреспондент выдал в ответ такую тираду, что начальник на мгновение потерял дар речи. Потом, от души расхохотавшись, примирительно сказал:
— Ну ты даёшь! Где так выражаться научился?
— Матросом по Волге плавал, от портовых грузчиков ещё не такого наслушаешься.
В ответ начальник протянул руку и представился:
— Туполев.
Задание «Комсомольской правды» было выполнено.
Арест, освобождение и разговор с Берией
По долгу службы, а также из природной любознательности, Евгений Иванович познакомился со многими знаменитостями, лётчиками-испытателями, бывал дома у Михаила Громова и Валерия Чкалова, Владимира Коккинаки. Максим Горький восхищался его работой: «Наш пострел везде поспел!»
Рябчиков сопровождал до Москвы первых Героев Советского Союза, лётчиков, эвакуировавших экипаж и пассажиров затонувшего парохода «Челюскин», и благодаря статьям и заметкам получил славу «короля репортажа». В 1930-е годы журналиста знал каждый интересующийся авиацией.
Евгений Рябчиков впервые услышал о космосе и ракетах от Константина Циолковского, с которым встречался лично и который направил его в Группу изучения реактивного движения (ГИРД). Там Рябчиков познакомился с Сергеем Королёвым и Михаилом Тихонравовым, подружился с ними и ездил на пуски первых ракет в Нахабино.
Как и многие связанные с авиацией и ракетостроением люди того времени, в 1937 году Евгений Иванович был арестован по «делу Московского аэроклуба», обвинён в шпионаже и отправлен в лагерь. Там он познакомился с будущей женой. Сусанна Михайловна Карпачева работала главным инженером химического завода, на котором трудился репрессированный «король репортажа». Затем была ссылка в Норильск, куда перевели на работу Карпачеву. За его освобождение ходатайствовали друзья — авиаконструктор Александр Яковлев и полярник Евгений Фёдоров. В 1945 году Рябчиков вернулся в Москву.
Первым заданием редакции «Комсомольской правды» после освобождения было написать о Норильске, секретном городе, которого не было даже на карте. Рябчиков начал книгу «Северное сияние. Норильск», но цензоры запретили публикацию. Недолго думая, Рябчиков обратился за помощью к Лаврентию Берии, в ведении которого находились закрытые промышленные объекты. Взглянув из-под пенсне, нарком спросил: «Все верно написано? Не нанесёт ли книга вред стране? Ее будут читать иностранцы». Рябчиков заверил его, что военной тайны в книге нет. Берия пригрозил: «Смотри, головой отвечаешь, если что, вернёшься туда», но поставил визу.
Ночной звонок Хрущеву
Евгений Иванович был профессионалом высочайшего класса (на его репортажах учились студенты факультетов журналистики) и интересным рассказчиком. Друзья вспоминали его описание рекордного полёта Михаила Громова. В 1935 году вышла первая книга Рябчикова «Громов» о великом лётчике XX века. Уже в наше время дважды Герой Социалистического Труда, академик, генеральный конструктор КБ имени С.В. Ильюшина Генрих Новожилов признался, что эта книга побудила его прийти в авиацию и стать конструктором.
Не забывая свою первую любовь — авиацию — к концу 1950-х Евгений Рябчиков увлёкся космонавтикой. Его первые статьи о спутнике Земли, напечатанные в «Огоньке» летом 1957 года при консультации Королёва, резонанса не вызвали: спутник казался фантазией; никто не мог предположить, что через пару месяцев эта фантазия обретёт плоть.
После запуска первого спутника вышла книга Рябчикова «Так идут к звёздам!», и конструктор Валентин Глушко, с которым автор тоже был дружен, прочитал ее, оставив мало замечаний. В рецензии он высоко оценил книгу, подчеркнув, что она стала библиографической редкостью.
Сразу после полёта Юрия Гагарина вышла книга Рябчикова «Пилот звёздного корабля». Интересный момент: книгу о первом полете в космос было решено подготовить ещё до того, как стало известно, кто станет первым космонавтом. Евгений Иванович задолго до 12 апреля собрал материал и подготовил… две книги — о Юрии Гагарине и его дублере Германе Титове.
Когда же не хватало даже административной мощи Королёва, Рябчикову приходилось идти «к самому», благо после Берии опыт у него в общении советскими лидерами был уникальный. Так было при подготовке публикации об Игоре Курчатове. Цензоры отказывались пропускать материал. Тогда из кабинета одного из них Рябчиков ночью позвонил Никите Хрущёву, отдыхавшему на даче. Полусонный Никита Сергеевич звонившего обругал, но разрешение дал. Наутро страна узнала, что созданием ядерного оружия в СССР занимался Курчатов. Это была первая большая публикация о нем в открытой печати.
Космонавты и руководители космической программы считали Рябчикова одним из самых искушённых публицистов. Когда от американского издательства Doubleday поступило предложение выпустить книгу «Советские космонавты» для западных читателей, агентство печати «Новости» заказало материалы именно ему. Редактором выступил руководитель отряда космонавтов Николай Каманин.
«Пока я дал согласие только на ознакомление с рукописью. Вчера закончил чтение первой половины рукописи с главами о Циолковском, Королёве и полете Гагарина. Рябчиков — один из самых компетентных писателей в области космонавтики, он хорошо знает ее историю, лично знал С.П. Королёва, знаком со всеми нашими космонавтами. — отмечал Николай Каманин в своих дневниках. — В прочитанной мною части рукописи содержится богатый и интересный материал по истории развития ракетной техники. Вторая половина рукописи ещё не завершена, но я уверен, что Евгений Иванович напишет хорошую книгу о нашей космонавтике. Все свои замечания я передам лично Рябчикову (мне, в частности, кажется, что содержанию книги больше соответствовало бы название «Русский путь в космос»)».
Книга Russians in Space была издана на английском языке и с 1973 года переиздавалась в США, Англии, Франции, ФРГ. С ее страниц на Запад впервые попали фотографии первого отряда космонавтов и редкие снимки Королёва.
Не та ракета и постановочные кадры
Главным делом жизни Евгения Ивановича стало кино о космосе. Вместе с книгой о Гагарине был сдан сценарий документального фильма на ту же тему.
Заручившись поддержкой Сергея Королева и Николая Каманина, за полгода до первого полёта человека в космос Евгений Рябчиков начал съёмки при участии «Моснаучфильма». «Первый рейс к звёздам» появился на экранах в самом начале мая 1961-го, менее чем через месяц после полета Гагарина. Фильм с огромным успехом открыл II Международный кинофестиваль.
Если кто-то думает, что в СССР снимать фильмы о космосе было легко, он ошибается. Цензура запрещала показывать учёных и секретную технику, а госбезопасность тщательно отслеживала нарушения режима секретности. Перед кинематографистами ставились противоречивые задачи: соблюсти секретность и снять зрелищное кино.
В поиске решения Рябчикову вновь помогли Королёв и Каманин. Предполагалось перед полётом Гагарина снимать всё что можно и нельзя, но засекретить снятое и потом выбрать кадры, которые с одобрения вышестоящих органов можно было использовать для создания открытого фильма. КГБ был не в восторге. Николай Каманин в дневниках писал, что «приходилось брать на себя ответственность за разглашение секретных сведений».
Да и «Госкино» энтузиазма по поводу документальных фильмов о космосе не испытывало: создание больших по численности съёмочных групп, дальние командировки на полигоны, долгие сроки подготовки и съёмок, отсутствие гарантии выхода картины на экран... Как утвердить смету без окончательного сценария? Снимать-то приходилось в реальном времени, несколькими бригадами. Требовалось много плёнки, причём автор сценария настаивал не на отечественной «Свеме», а на американском «Кодаке»...
Однако, поскольку ЦК КПСС разрешил «Первый рейс к звёздам», позволялись некоторые вольности. В фильм попали уникальные съёмки первого отряда космонавтов, встреч с разработчиками. А сцена с Титовым и Григорием Нелюбовым, провожающими Гагарина, вообще стала канонической.
Неясно, как вышла короткометражка «Дневник космонавта», не получившая высочайшего разрешения. В ней первый космонавты снимались во время тренировок и спортивных игр, делая вид, что учатся работе с кинокамерой. Но Хрущёв поддержал…
При Леониде Брежневе стали закручивать цензурные гайки: начались спецпросмотры с участием военных, которые критиковали каждую деталь фильмов. Некоторые деятели доводили авторов кино до истерики: «Этого показывать нельзя! В кадре — ухо Глушко! Перст Бармина указывает на стартовый комплекс. Вырезать немедленно! А вдруг за границей этих людей узнают?»...
Даже Каманин, военный до мозга костей, жаловался на чрезмерную секретность, негативно влияющую на качество фильмов, которые считал важным элементом пропаганды космонавтики: «Третий раз смотрел кино о полете Быковского и Терешковой. После первого просмотра пришлось многое переделывать и дополнять. Работа не напрасна: картина стала лучше. Рябчиков, Боголепов и другие товарищи добились хороших результатов. Но из-за требований секретности и цензуры лучшие кадры «режут»».
Чтобы снять интересные кадры, сценарист должен был не только знать технику, программы полётов и людей, но и владеть кинематографическими приёмами (языком кино). В космических фильмах сценарист и режиссёр работали вместе. В отличие от ведомственных, в «открытые» фильмы умело вплетались постановочные кадры.
До сих пор идут споры о том, являются ли постановкой переговоры Королёва с первым космонавтом.
Для сохранения гостайны в дело шли и «фейки». Например, в «Первом рейсе к звёздам» показан старт вовсе не космической ракеты Р-5. Реальный старт Р-7 зрители увидели только в 1967 году, в фильме Рябчикова «Десять лет космической эры».
Писатель и космос
Рябчиков умел добиваться своего. В ходе подготовки сценариев Рябчиков сдружился с космонавтами; они называли его «дядей Женей», уважали и бывали на премьерных показах в кинотеатрах «Россия», «Космос», в Доме кино.
Фильм «Звёздные братья», посвящённый полёту Андрияна Николаева и Павла Поповича, демонстрировался в Доме литераторов. Вспоминает сын Евгения Ивановича, Борис Рябчиков: «Я сидел позади космонавтов. Герои дня вели себя как дети малые: вскакивали, вскрикивали, указывали на экран: «Ой, смотри, это я! Смотри, а это ты!» Николаев так радовался и прыгал, что спинка от кресла отвалилась».
На кинофестивале авиационно-космических фильмов, организованном Международной авиационной федерацией во Франции, картина получила приз «Золотое крыло» в номинации фильмов об астронавтике (ещё один фильм Рябчикова, но уже об авиации — «Могучие крылья» — также был удостоен золотого приза).
На премьере «Звёздных братьев» в кинотеатре «Ударник» присутствовали Юрий Гагарин, Сергей Королёв и Валентин Глушко. Несмотря на то, что между конструкторами уже произошла размолвка, на публике они вели себя корректно, наслаждаясь славой рядом с космонавтами.
Интересно, что после окончания фильма иностранные журналисты фотографировали правительственную ложу, отдавая предпочтение главным конструкторам. Советским людям не полагалось знать, кто такие Королёв и Глушко, в то время как иностранные журналисты были осведомлены.
12 апреля 1962 года страна впервые праздновала День космонавтики. 10 апреля в Центральном доме Советской армии прошёл праздничный вечер. Первым выступил Николай Каманин, вторым — Евгений Рябчиков. Это было признанием его заслуг в популяризации космонавтики. 20 октября 1965 года на встрече лётчиков-космонавтов Павла Беляева и Алексея Леонова с журналистами и писателями в Центральном доме литераторов Евгения Ивановича наградили большим космическим значком.
К его 70-летию появилась статья Валентина Глушко, отмечавшая роль популяризаторов, среди которых был Евгений Иванович: «Космонавтика, переходя из фантастики в точные науки, нашла единомышленников в прессе, литературе и искусстве. Мы высоко ценим творческий труд литераторов, поддержавших учёных и конструкторов на заре космической эры».
Сам Евгений Иванович говорил: «Я благодарен судьбе за то, что видел героев, имена которых вписаны в историю. Мне выпало счастье рассказать о них миру».
Евгений Иванович прожил 87 лет (умер 30 апреля 1996 года), написал 33 книги (17 были переизданы за рубежом), около 1500 статей, очерков, репортажей, сценариев и текстов к 59 фильмам. Рябчиков награждён орденами Трудового Красного Знамени (1972) и «Знак Почёта» (1969), медалями «За отличие в охране государственной границы», имени Королёва (1970), Циолковского (1976), Гагарина (1978), лауреат Ломоносовской премии АН СССР.
Самое популярное
