Еды на 10 дней, уплывший карандаш и промах при посадке: полет Гагарина
Первый в истории полет человека в космос продолжался всего 106 минут, но едой и водой Юрия Гагарина обеспечили на 10 дней. Об этой и других малоизвестных деталях легендарного полета в нашем материале к 90-летию со дня рождения первого космонавта Земли.
Люк закрылся не сразу
В 7:05 часов утра 12 апреля 1961 года (здесь и далее время московское) Юрий Гагарин, облаченный в скафандр СК-1, занял место в кабине своего космического корабля, подключил скафандр к бортовой системе жизнеобеспечения проверил скафандр, пристегнулся к катапультируемому креслу, проверил аппаратуру связи. В это время стартовый расчет (Владимир Морозов и Николай Селезнев) под руководством ведущего конструктора ОКБ-1 Олега Ивановского закрыл крышку люка, но подтверждения ее герметичности не поступило. А до старта меньше часа! Пришлось вновь отвернуть 30 гаек, подогнуть кронштейн концевого выключателя КП-3 и снова закрыть люк. До старта оставалось 42 минуты.
Полет на виток, а еды на 10 дней
В носимом аварийном запасе первого космонавта среди прочего были продукты и вода в расчете на 10 суточный полет несмотря на то, что программа предусматривала лишь один виток вокруг Земли. Питание могло пригодиться, если бы тормозной двигатель не сработал и «Восток» сходил с орбиты посредством торможения об атмосферу.
Связь с Гагариным
Во время предстартовой подготовки связь с космонавтом поддерживали руководитель подготовки космонавтов генерал Николай Каманин, главный конструктор Сергей Королёв, председатель госкомиссии Константин Руднев, инженер-методист по кораблю Марк Галлай, космонавт Павел Попович и оператор по связи – начальник отдела НИИ-697 Юрий Быков.
Каманин сделал в своих дневниках эмоциональную запись о связи с кораблем на начальном этапе полета: «В момент перехода связи со старта на Колпашево (центр космической связи в Томской области - прим. ред.) было несколько неприятных секунд: космонавт не слышал нас, а мы не слышали его. Не знаю, как я выглядел в этот момент, но Королёв, стоявший рядом со мной, волновался очень сильно: когда он брал микрофон, руки его дрожали, голос срывался, лицо перекашивалось и изменялось до неузнаваемости. Все облегченно вздохнули, когда Колпашево и Москва сообщили о восстановлении связи с космонавтом и о выходе корабля на орбиту». В течение всего полета Гагарин вел доклады телеграфным ключом и, при возможности, в телефонном режиме.
Перегрузки и вибрация
Старт произошел ровно в назначенное время. Гагарин испытывал небольшую вибрацию и перегрузку, которая по его ощущениям, была как на реактивных самолетах - примерно 5 g. При такой перегрузке космонавт вел репортаж о полете. На 150 секунде полета сброшен обтекатель и Юрий Гагарин через аппаратуру «Взор» на иллюминаторе наблюдал удаление одной из створок. После отделения третьей ступени с ощутимым толчком Гагарин почувствовал невесомость, а корабль начал медленно вращаться. Сразу после этого включились часы и запустился цикл спуска.
Оказывается, есть и пить в космосе можно
Гагарина сообщил: «Произвел прием воды и пищи. Воду и пищу принял нормально, принимать можно. Никаких физиологических затруднений при этом я не ощущал. Чувство невесомости несколько непривычное по сравнению с земными условиями. Здесь возникает такое ощущение, как будто висишь в горизонтальном положении на ремнях, как бы находишься в подвешенном состоянии… Никаких плохих ощущений не было».
Карандаш уплыл в никуда
Пока Гагарин завтракал произошло непредвиденное. Исчез карандаш, которым он записывал ощущения в бортжурнал. «Ушко было привернуто к карандашу шурупчиком, но его, видимо, надо было на клей посадить или потуже завернуть. Этот шуруп вывернулся и карандаш улетел. Свернул бортжурнал и вложил в карман. Все равно не пригодится, писать же нечем» - рассказывал Юрий Гагарин.
Кончилась магнитофонная пленка
Свой репортаж о ходе полета Гагарин задиктовывал на магнитофон, но пленка неожиданно кончилась. Он перемотал ее в начало, но не полностью, и после этого, записи делал включая его вручную. Иначе магнитофон работал бы все время из-за шума в кабине.
Апогей на 77 км выше расчетного
Интересный факт: когда «Восток» пролетал над мысом Горн, Гагарину сообщили, что полет идет по плану и орбита «расчетная». На самом деле из-за отказа одного из приборов на ракете-носителе высота орбиты была существенно выше расчетной. Вместо 250х180 км - 302х175 км (позже выяснилось, что даже не 302, а 327 км). Из-за этого при отказе тормозного двигателя вход корабля в атмосферу произошел бы на 15-20 сутки полета, а первый космонавт к этому времени уже бы погиб. Но все обошлось.
Первый взгляд из космоса
Гагарин: «Очень хорошо был виден горизонт. По самому горизонту наблюдал радужную оранжевую полосу, напоминающую по своей окраске цвет скафандра. Далее окраска темнеет и цветами радуги переходит в голубой цвет, а голубой переходит в черный цвет. Совсем черный»
"До Дальнего Востока где-нибудь сяду"...
В докладе Госкомиссии о своем полете Гагарин подробно рассказал о спуске: «Время работы ТДУ (тормозная двигательная установка - прим. ред.) точно 40 с. Как только выключилась ТДУ произошел резкий толчок и корабль начал вращаться вокруг своих осей с очень большой скоростью. Земля проходила во «Взоре» сверху справа вниз влево. Скорость вращения была около 30 градусов в секунду, не меньше. Получился «кордебалет»: голова-ноги с очень большой скоростью вращения. Все кружилось. То вижу Африку, то горизонт, то небо… Мне было интересно самому, что происходит. Я ждал разделения. Разделения нет. Я знал, что по расчету это должно произойти через 10-12 с после выключения ТДУ… Я решил, что тут не все в порядке… Прикинул, что все-таки сяду нормально, так как тысяч 6 до Советского Союза, да сам Советский Союз тысяч 8, значит до Дальнего Востока где-нибудь сяду. Шум не стал поднимать. По телефону доложил, что разделение не произошло». Разделение отсеков все же произошло, но на 10 минут позже.
...А произошло вот что
Из-за залипания клапана часть горючего попала не в камеру сгорания двигателя, а в полость разделительного мешка. В результате двигатель отключился на секунду раньше расчетного из-за окончания топлива. В то же время магистрали наддува двигателя остались открытыми и в них, а также в рулевые сопла под давлением около 60 атмосфер стал поступать азот. Это и привело к закрутке корабля на 30 град в секунду и нарушению циклограммы спуска, по которой должно было произойти разделение отсеков. Госкомиссия определила, что разделение произошло с задержкой на 10 мин по резервному варианту от термодатчиков, но многие специалисты ОКБ-1 считали, что ленты, соединяющие спускаемый аппарат и приборно-агрегатный отсек просто сгорели.
Перегрузка
После разделения спускаемый аппарат стал колебаться: 90 градусов в одну, столько же в другую сторону. Таким образом смещенный центр масс шара поворачивал его стороной с более толстым теплозащитным покрытием к набегающему воздушному потоку. Вокруг шторки, закрывавший иллюминатор со «Взором», появился ярко багровый свет – это горела теплозащитная обмазка.
Стало раздаваться потрескивание то ли горящей обмазки, то ли нагревающейся конструкции аппарата. Перегрузка сначала была незначительная, до 1,5 g, затем достигла, по ощущениям Гагарина, до 10 g. «Был такой момент, примерно 2-3 секунды, - вспоминал Гагарин, - когда у меня начали расплываться [в глазах] показания на приборах. В глазах стало немного сереть. Снова поднатужился, поднапрягся. Это помогло, все как бы стало на свое место». Когда перегрузки спали Гагарин услышал свист воздуха. «Настроение было хорошее. Стало ясно, что сажусь не на Дальнем Востоке, а где-то здесь, вблизи расчетного района», - рассказывал Юрий Гагарин.
Где же должен был приземлиться Гагарин?
В Полетом задании, утвержденном 12 апреля 1961 года председателем госкомиссии Рудневым, указаны РАСЧЕТНЫЕ координаты места посадки: 52,5 СШ и 47,7 ВД. Это место в 27 км западнее райцентра Хвалынск на правом берегу Волги, между Саратовом и Сызранью, севернее Балаково.
В докладной записке в ЦК КПСС от 30 марта 1961 года было написано, что район приземления намечается «на территории Советского Союза на линии Ростов – Куйбышев – Пермь». Хвалынск находится практически на этой траектории.
Но в своих дневниках Каманин пишет: «Через 20 минут после старта я с группой товарищей выехал на аэродром. Самолет Ан-12 поднялся в воздух и взял курс на Сталинград, (расчетная точка посадки корабля ДЛЯ ДАННОЙ ОРБИТЫ была южнее Сталинграда на 110 км) Уже в воздухе мы прослушали сообщение ТАСС о благополучном приземлении космонавта в районе Саратова».
Совершенно непонятно, почему самолет Каманина полетел в Сталинград, ведь город находится существенно южнее посадочной трассы, доложенной госкомиссией в ЦК КПСС за 12 дней до пуска. Но Гагарин приземлился не там, где его собирался встречать Каманин. Дело в том, что ряда нештатных ситуаций (более высокая орбита, досрочное прекращение работы тормозного двигателя и задержка с разделением отсеков) привел к тому, что посадка произошла на этой же треаектории, но километрах в 30 южнее Саратова (в 4 км от села Узморье, в районе села Смеловка). Корабль приземлился в точке с координатами 51 град 16 мин СШ, 45 град, 59 мин ВД.
Кстати, самого первого космонавта в спускаемом аппарате не было. В соответствие с планом полета, Гагарин катапультировался и совершил посадку на парашютах в полутора километрах юго-восточнее на вспаханное поле.
Неприятность с дыхательным клапаном
После катапультирования, во время спуска на парашютах Юрий Гагарин отсоединил колодку кислородного разъема и в скафандр худо-бедно стал поступать воздух. А вот с открытием дыхательного клапана возникла проблема. Вот его рассказ: «Шарик клапана, когда одевали, попал под демаскирующую оборочку [оранжевая оболочка скафандров ]. Подвесной системой [парашюта] все было так притянуто, что я минут 6 не мог его достать. Потом расстегнул демаскирующую оболочку и с помощью зеркала [закрепленного на рукаве] вытащил тросик и открыл клапан нормально». А шлем скафандра он открыл только на земле.
Гагарина не ждали
На недавно вспаханном поле его встретила не поисковая команда, а жена лесника Анна Тахтарова и ее внучка Рита. Через несколько минут с полевого стана прибежали шесть механизаторов колхоза им. Шевченко.
Еще через три минуты на автомобиле ЗиЛ-151 подъехал майор Ахмед Гасиев с солдатами части ПВО, которая на высоте 7 км засекла два снижающихся объекта. Гасиев вместе с Гагариным подъехали к спускаемому аппарату, поставили там часового, затем Гасиев отвез первого космонавта в свой дивизион ПВО. Оттуда вызвали по телефону командующего округом, через него доложили в Москву об успешном приземлении первого космонавта. Из Москвы поступил приказ вернуться к спускаемому аппарату.
По пути к СА Гагарина с Гасиевым обнаружил вертолет, на котором были поисковики в чине генерал-лейтенанта и полковника. Они взяли Гагарина на борт и вылетели в Энгельс на авиабазу. Там Гагарина уже ждали, передали телеграмму от главы государства Никиты Хрущева. Затем Гагарин доложил о выполнении задания главкому ВВС, маршалу Константину Вершинину, и пообщался по телефону с Хрущевым и председателем Президиума Верховного Совета СССР Леонидом Брежневым. К вечеру самолет доставил первого космонавта из Энгельса в Куйбышев (ныне Самара), а 14 апреля героя космоса встречала Москва.
Самое популярное
