«В космосе создают будущее для землян»: как сменить офис на невесомость

Как оставить офисные будни и улететь в космос — знает Константин Борисов, который в свое время отказался от успешной карьеры в международной компании и занялся физикой, химией, спортом и своим здоровьем, чтобы попасть в отряд космонавтов. В августе 2018 года, за несколько дней своего 34-летия, Борисов узнал, что стал кандидатом в космонавты, а в октябре был зачислен в отряд и приступил к общекосмической подготовке.

По его собственному признанию, стать космонавтом он мечтал с детства. Но чем старше становился, тем больше понимал, что этот путь уже не получится пройти. В 1990-е было две возможности приблизиться к космосу: либо пойти в военные летчики, либо — в космические инженеры. Но Борисов выбрал экономику и международный бизнес, пока в октябре 2012 года внезапно не увидел новость о том, что восемь человек прошли открытый набор в отряд космонавтов Роскосмоса.

После этого Константин Борисов вновь загорелся идеей и уже не отступал. О своем пути, профессии и о том, как можно круто изменить жизнь, удивляя даже самого себя, космонавт Роскосмоса, Герой России рассказал в новой лекции Pro Космос.

— Как вы решили стать космонавтом и как попали в отряд?

— Наверное, все мечтали стать космонавтом в детстве, и я тоже. Во время школьных лет я на себя это примерял, но чем дальше к старшим классам, тем больше мне казалось, что этот путь уже не получится пройти. Потому что чтобы стать космонавтом в 1990-е, нужно было стать военным летчиком — и я хотел поступить в военное училище, но буквально за год до моего выпуска его закрыли. Мой друг, который на год старше, поступил туда и сказал мне: «Слушай, у нас как будто нет керосина, нет самолетов, мы тут в теории готовимся. Я не знаю, как мы станем летчиками». И он меня отговорил. Но был еще второй путь — стать космическим инженером, попасть в отрасль, как-то узнать про участие в закрытом наборе и попасть в отряд.

Я выбрал другое направление — экономика, международный бизнес, математика, иностранные языки, и это привело меня к карьере руководителя проектом большой международной компании. Было интересно, было здорово. Такая парадигма была до тех пор, пока в октябре 2012 года я вдруг, как будто гром среди ясного неба, не увидел новость о том, что восемь человек прошли открытый набор в отряд космонавтов. О нем я не знал совершенно, потому что был в режиме работы по 16 часов в день и в принципе не был в курсе того, что там в мире творится, был весь сфокусирован на работе.

И я загорелся — хотел узнать, что вообще происходит, каким образом идет набор в отряд космонавтов, какие требования, какие испытания, что нужно знать и уметь, и написать всем этим ребятам. И заметил, что те люди, которых выбрали в первом открытом наборе в отряд космонавтов, — это мои сверстники, у которых очень схожее образование. Чем я отличаюсь?

А дальше ждал следующего открытого набора. Очень помогла лекция Сергея Рязанского, который вернулся из космоса из своего первого полета. В 2015 году в Музее космонавтики я осмелел и после лекции подошел к нему, задал какие-то вопросы. Он очень открыто со мной всем поделился. И я сказал себе, что я сделаю все возможное, что от меня зависит, чтобы подготовиться к следующему набору, увеличить свои шансы по всем испытаниям и тестам, постараться показать лучший результат. Когда будет следующий отбор, никто не знал, но было известно, что он тоже будет открытым.

Было понимание, какое должно быть образование, возраст. Я немножечко опасался, потому что мне было уже 30, а там требования были — быть не старше 33. Соответственно, я думал, что вот сейчас в 2016-2017 годах объявят набор, и это мой единственный шанс, потому что потом мне будет больше 33.

Я начал готовиться, учиться, повторять физику, математику. Посмотрел нормативы по физкультуре, начал пробовать и понял, что часть я делаю с большим запасом, а часть — не могу сделать. И я просто начал заниматься спортом, пошел к врачам, проверил все, что мог. Понял, что более-менее все хорошо, но нужно сделать несколько не очень приятных операций. Решился, сделал, восстановился.

Сейчас даже сам себе удивляюсь. Потому что, поговорив с ребятами, с которыми мы уже прошли такой большой путь вместе, я понял, что не все так готовились, как я. Мой фокус и такая вот тщательная подготовка, мне кажется, конечно, помогли набрать больший балл. В нашем наборе на 8 мест претендовало 13 человек. Я не знаю, в какой я попал: третий, пятый. Разные есть мнения. Нам не все рассказывают, но оценку по физкультуре я заработал честно. Я знаю ее, она высокая, и я этим горжусь. И с точки зрения ответов на вопросы и оценкам по результатам комиссии я тоже очень доволен.

— Как проходили обучение и подготовка?

— В психологическом плане все сильно отличалось от той профессии, которая у меня была. Потому что ты вдруг возвращаешься в такую интересную среду, в которой от тебя требуют, чтобы ты просто хорошо учился, особенно первые три-четыре года. То есть ты снова возвращаешься в психологическое состояние, в котором ты студент. Тебе нужно хорошо сдавать экзамены, заниматься физкультурой. И я прямо счастлив был.

Потому что на предыдущей работе в консалтинге из-за требовательного офисного режима не было времени на спорт. Ты все время чем-то жертвовал: или отношениями с друзьями, с семьей, или работой, или спортом.

А тут тебе говорят: «В течение дня у тебя вот такое расписание, тебе обязательно нужно поесть, тебя будут регулярно исследовать врачи, смотреть за тобой». Я понял, что вместо того, чтобы самому следить за своим здоровьем и за своей физической формой, у тебя в принципе на работе прямо днем есть бассейн, беговая дорожка, лыжи, теннис, бадминтон — все, что хочешь.

До сих пор мне кажется, что происходит что-то нереальное. Потому что я посмотрел расписание на следующей неделе, у меня есть 4-6 часов на спорт. Это много. И это прямо законное твое время, которое является частью профессии.

Когда я увидел требования к образованию, я понял, что в принципе подхожу. Но для того, чтобы усилить свои знания в физике и математике (языки и историю космонавтики я знал, читал книжки), надо готовится, потому что с даты выпуска прошло много лет. Я пошел заниматься к репетитору, по утрам до работы, и мы решали квадратные уравнения, вспоминали, как считается объем шара, вспоминали три закона Ньютона и в чем они выражаются. И так интересно, вроде все знаешь, но по-новому укладываешь эти знания. Просто потому, что раньше говорили, что это надо учить, а сейчас понимаешь, зачем все это нужно и куда это ложится в науке или в инженерном деле.

А дальше я заморочился. Поступил на физмат МГУ, на направление «Астрономия». Преподаватели очень удивились, когда меня увидели. Я сдал математику, физику. И на интервью они спросили, куда я хочу пойти. Я им сказал, что я хочу стать космонавтом. И когда ты это рассказываешь, все думают, что ты немножечко сумасшедший. Они мне посоветовали выбрать не астрономию, а что-то более прикладное.

Я поступил, но документы — там нужно было оригинал диплома принести и начать учиться — отдавать не стал. Потому что я бы не успел параллельно работать и учиться. Я работал в Химках, а жил на станции метро «Аэропорт», ездить на «Юго-Западную» просто было невозможно. Но подготовка к МГУ по физике очень помогла. В следующем году я поступил в МАИ на магистратуру по направлению «Системы жизнеобеспечения летательных аппаратов». И это было довольно несложно, даже намного легче, чем в МГУ.

Мы проходили такие предметы, как надежность систем, термодинамика, гидравлика — те вещи, которые я не изучал раньше. Из-за того, что это было такое свежее обучение, которое я проходил прямо здесь и сейчас, два года спустя, с момента начала обучения до очных экзаменов в ЦПК, я с освеженными знаниями и дополнительными предметами чувствовал себя довольно уверенно и сдал экзамен.

МАИ мне помогло готовиться к тому, как правильно отвечать на вопросы. Но это на самом деле вторично. Первично то, что оно меня немножечко вернуло в струю. Я понял, что вот так проектируются системы, вот так работает система обеспечения в самолетах и в космических аппаратах. Мне была интересна именно эта тема, потому что мое хобби — это фридайвинг — ныряние на задержку дыхания, погружение, все, что связано с давлением. Я очень хорошо знаю, как обеспечить жизнь человека с оборудованием или без под водой. И был увлечен авиацией с детства.

— Насколько трудно сменить офисную работу на профессию космонавта? К каким издержкам профессии нужно подготовиться морально?

— Самое главное различие в том, что, когда ты руководишь проектом, ты несешь ответственность за команду, ты внедряешь, ведешь за собой, занимаешься инновациями, всегда держишь в уме клиентов, своего руководителя, думаешь, как убедить людей продолжать проект, какие цели ему поставить, отслеживать эти цели, всегда быть на связи, начеку и все время понимать, что что-то можно улучшить. То есть такой осьминог, который постоянно через себя прокачивает большой объем информации и, соответственно, делает это на двух языках и постоянно путешествует. Процентов 50 времени я был в больших городах России или в Швеции, это если говорить про работу в компании «Ферронордик Машины».

А здесь ты отвечаешь только за себя, за свой результат, важны оценки, здоровье, но только пока ты готовишься. А потом, когда тебя назначают в экипаж, ты понимаешь, что ты еще отвечаешь за экипаж и ответственен за то, что ты справишься. То есть если ты не сдаешь какой-то экзамен, если ты получаешь травму, то весь экипаж может не полететь. И ты такой: «Ого».

И это ощущение приходит за полтора года до полета. Цикл очень-очень длинный. Сейчас он завершился, но я понимаю, что скоро должен начаться новый, и это такой серьезный коммитмент с точки зрения понимания того, что если тебя сейчас назначат в экипаж, то вы втроем будете готовиться по определенному расписанию, и отпуска вам нужно согласовать вместе.

К примеру, вы начали подготовку в начале 2026 года, вместе с полетом и реабилитацией освободитесь в середине 2028-го и будете чувствовать себя еще не очень. Потом второй цикл завершится. То есть мы говорим про трехлетний цикл — подготовка, полет, реабилитация, — в котором есть три человека, если это экипаж космического корабля «Союз», и четыре человека — если это Crew Dragon. Все готовятся вместе, плотно, чтобы все знать досконально, быть готовым к выполнению экспериментов и знать, как работает оборудование, как его ремонтировать и что предстоит делать.

При этом ты понимаешь, что должен быть здоров, и не можешь допустить даже риска травмы. Поэтому ты немножечко аккуратничаешь: медленно ездишь на велосипеде, не лазаешь по горам, очень аккуратно передвигаешься по скользким ступенькам. Настолько аккуратный, что даже сам себе удивляешься. С точки зрения карьеры самое главное — быть всегда в форме. Потому что, вернувшись из космоса, нужно компенсировать все те негативные факторы, которые накопились у тебя в организме в плане сердечно-сосудистой системы, уровня тренированности всего тела, выносливости.

Я себя по-настоящему бодро почувствовал и понял, что физически могу делать то же самое, что делал до полета, только через шесть месяцев после его завершения. А ощущение дискомфорта, боли в спине, каких-то легких недомоганий и странных ощущений, когда ты крутишь головой, конечно же, каждый день все меньше, меньше и меньше. Но так, чтобы они полностью прошли, — это не 2-3 недели, как я думал. Это реально 6-7 недель. Такой вот странный, длинный процесс, в котором твое тело должно восстановиться.

Если что-то произойдет со твоими родственниками, с твоими близкими, ты должен будешь это принять. И психологически от этого тоже немножко не по себе. То есть ты пропускаешь очень много: пропускаешь взросление ребенка, жертвуешь глубиной отношений с близкими, отдаляешься от друзей. Довольно много вещей, которые ты не то, что ставишь на кон, но понимаешь, что приоритеты расставлены. И так как время, которое занимает полет в космос, довольно длительное, а ты планируешь летать не один раз, а несколько, то есть такие жертвы, к сожалению. И только потом ты это понимаешь, потому что настолько сфокусирован на цели, настолько радуешься, когда все получается, что возвращаешься, у тебя наконец освободилось время, а тут этого нет, это ушло, этим ты пожертвовал. Такие издержки профессии, довольно серьезные, грустные.

— Как развивается карьера космонавта после космического полета?

— Если ты готов, программа продолжается, и ты востребован, мы очень радуемся и держим пальцы, чтобы это продолжалось. МКС продлевается, обменные полеты продлеваются. И в космос летают шесть россиян в год. Для отряда в 28 человек — это много. То есть ты отлетал, вернулся и, соответственно, все 28 человек каждые 4-4,5 года должны слетать. А кто-то выбывает, кто-то приходит.

Очередь условная, про которую мы не все знаем, но догадываемся, что она сейчас довольно коротенькая. И мы просто наблюдаем за тем, какие решения принимаются, чтобы понимать, сколько полетов и на каких кораблях будет происходить. Ну и надеемся, я могу говорить за ребят из набора 2018 года, с которыми мы очень сильно сблизились за время подготовки, что мы будем продолжать летать.

Кто-то уходит, кто-то остается. Такая карьера космонавта. А что будет дальше — не знаю. Но работа интересная: живешь, кайфуешь, радуешься, делишься этим. Есть большая разница между работой до и после полета. До полета ты весь в подготовке: экзамен, двигатели, диаграммы, бортинструкции, названия люков, эксперименты. Разнообразно, интересно, но другому ты себя посвятить вообще не можешь.

А после полета у тебя вдруг много отпуска, и пока ты в ЦПК не в отпуске, чем заниматься? Ты вспоминаешь какие-то предметы, чтобы просто быть в теме, проходишь врачей, чтобы подтвердить, что ты здоров. Все остальное время тебя приглашают рассказывать про полет в школы, университеты, компании, учреждения, на предприятия. Везде задают одни и те же вопросы, везде тебя рады видеть, везде ты рассказываешь примерно одно и то же.

Даже удивляешься, вроде меня готовили к полету, я слетал, столько всего знаю, готов еще, что будет дальше? Давайте, рассказывайте, хочу готовиться. А ты здесь выступаешь, там выступаешь, и очень хочется, очень нравится этим делиться. Но, честно говоря, конечно же, устаешь. То есть качественно выложиться и отвечать на вопросы про свою профессию можно, но один раз в неделю, два раза в неделю, а если три или четыре… Лично я стараюсь дозировать эти поездки, выступления.

Но одновременно с этим понимаю, что это важно. Очень доволен, горжусь и радуюсь, что могу это рассказывать. Мне кажется, людям важно это слышать, потому что у каждого свой взгляд. Рассказывая, ты подсвечиваешь разные грани профессии, и я вижу, что люди прислушиваются.

— Зачем вы летаете в космос и почему хотите еще?

— Кроме того, что это моя профессия, если у тебя получается, то надо продолжать. Как сказал Жак-Ив Кусто, если у вас есть возможность жить необычную жизнь, вы не имеете права от нее отказываться. И вот, вернувшись из полета, ты понимаешь, что получилось. Это твоя жизнь, это происходит с тобой, наконец-то прими это. Наслаждайся, работай дальше.

А еще хочется сказать, что я в восторге от того, что Международная космическая станция, на которую мы летаем, с которой возвращаемся и готовимся полететь еще раз, — это большой международный проект, огромная лаборатория. Это самое значимое и крупное научное сооружение, которое смог, с точки зрения расходов и технических сложностей, сделать человек.

Сейчас я работаю в ЦУПе, готовлюсь к тому, чтобы сдать экзамен и быть главным оператором. Я все лучше и лучше понимаю, какой объем кооперации там происходит, какое количество людей работает, чтобы это было возможным. И мне хочется сказать людям, давайте дружить, давайте сотрудничать.

Потому что, когда ты видишь Землю из космоса, ты себя не чувствуешь человеком какой-то нации, или расы, или гражданства, или религии. Ты чувствуешь, что это твой дом, и вы здесь всемером летаете для того, чтобы людям жилось лучше, чтобы развивать технологии, медицину, науку, чтобы исследовать новые пространства, чтобы человек там тоже мог существовать.

Это маленькие-маленькие шажки, но ты создаешь будущее для землян. И хочется, чтобы люди тоже почувствовали, что мы земляне, что мы с одной планеты, что мы можем жить дружно. То есть в некоторой степени, как бы это ни звучало, мне кажется, что миссия космонавтов на МКС, в том числе, склеивать мир, сотрудничать и показывать всем, что мы можем вместе, если мы объединимся.