«Главное — не мешать нам»: гендиректор «ТерраТех» о создании системы «Грифон»

"В идеале работать со спутниками можно и нужно через смартфон или планшет"

— Что вы считаете самым важным для вашей компании в ушедшем году?

— Ключевым результатом для «ТерраТеха» в 2024 году стала смена бизнес-концепции. Еще год назад компания был разработчиком геоаналитических продуктов на основе данных дистанционного зондировании Земли из космоса и была, условно говоря, в конце «пищевой цепочки». Мы не создавали данные, а анализировали уже полученные российскими и зарубежными спутниками, при этом не имели возможности влиять на полноту и качество начальных данных. «Грифон», пришедший в «ТерраТех» в апреле 2024 года, все изменил. Не только цифры в бизнес-плане, где заложен кратный рост выручки, — у компании появились новые виды деятельности, новые возможности, мы значительно расширяем штат, открываем новые офисы.

Принципиально то, что мы реализуем первый в отечественной отрасли проект, где оператор в лице «ТерраТеха» получает возможность формировать спутниковую группировку, которая будет давать экономике страны ценные геоданные на основе наблюдений за Землей из космоса. На основе этих данных будут сформированы услуги и продукты, которые нужны сегодня как госкомпаниям, так и частному бизнесу. При этом впервые оператор имеет возможность формировать требования и к космическим аппаратам, и к наземной инфраструктуре, и к информационной системе, на основе которой он будет предоставлять данные и продукты ДЗЗ.

— То есть у вас есть возможность сделать систему максимально удобной, а результаты ее работы - востребованными?

— «Грифон» создается в логике, которую мы, как компания-оператор, считаем высококонкурентной. Мы хотим снимать все, что только можно, большим количеством идущих друг за другом аппаратов. Быстро эту информацию сбрасывать на Землю, легко извлекать нужные данные, а уже в наземной инфраструктуре, имея хорошие вычислительные мощности и каналы связи, быстро анализировать большие массивы геоинформационных данных и отдавать нашим заказчикам нужный им результат.

Главное, чтобы информация из космоса поступала постоянно и в максимально возможном количестве. Потому что помимо тех самых пресловутых метров на пиксель (линейного разрешения), для нас важны еще две вещи: максимум данных в разных спектрах, то есть мы хотим снимать как можно больше, и предельно короткий промежуток между запросом клиента и предоставлением ему уже обработанных данных. И, конечно, все отдаваемые пользователю данные должны быть ему понятны и удобны для его собственного анализа. Если мы ему говорим, что дадим информацию через неделю, он должен быть уверен, что через неделю эта информация у него будет, и она гарантированно даст ответы на его вопросы.

— Правильно ли я понимаю, что концепция, которую вы описываете, ближе всего к тому, что предлагал зарубежный PlanetLabs?

— Вы абсолютно правы, потому что расширение компетенций и нашей компании, и отрасли в целом базируется на определенных целях, которых мы хотим достигнуть через 5, 10, 15 лет.

Помимо этого, нам предстоит научиться работать с большим количеством аппаратов в одной группировке. Как устроена традиционная схема? Одним-двумя аппаратами управляет отдельная смена операторов. Из-за этого центры управления полетами представляют собой «муравейник», в котором на пяти мониторах отражаются разные данные одного аппарата, для другого – еще пять мониторов и так далее. Все это производит впечатление работы системы управления невероятной сложности. Но по факту – это просто огромный набор «костылей».

Заказывая такси, мы не забиваем себе голову, какой водитель к нам приедет и на машине какой марки. Мы просто получаем услугу определенного качества. Примерно также должен работать доступ к геоданным из космоса.

Исходя из всей этой логики, мы к моменту реализации развертывания первого этапа системы глобального мониторинга Земли «Грифон» из 44-х космических аппаратов должны научиться единовременно в автоматическом режиме управлять большим количеством аппаратов как единой системой. Кроме того, нам надо научиться быстро с этой информацией работать, не привлекая к процессу её извлечения из первичных данных и последующей обработки сотни человек.

Желательно, чтобы это все делалось в автоматическом режиме, что придаст всей системе новое качество. Нужно научиться отслеживать в том числе мультивременные срезы и скорость обновления данных, даже если информация качественно не поменялась, но поменялось ее количество. То же касается и накопленных архивных данных — доступ к ним должен стать простым и удобными для любых потребителей, а анализ архивных данных – быстрым.

И вот это еще одна новая для нас революционная компетенция. Ведь количество информации, которое будет «литься» в систему даже с одной плоскости, будет кратно превышать все, что накоплено сейчас в федеральном масштабе: «Грифон» за год даст такой объем данных, сколько за 10 лет давала предыдущая группировка единичных аппаратов ДЗЗ.

"Гигантских принимающих антенн для работы системы мы строить не будем"

— Каким будет ПО системы, если стоит задача быстро превращать весь массив спутниковых снимков в удобные для конечных пользователей данные?

— Помимо спутников и наземной инфраструктуры, ключевым элементом работы с данными является, конечно, информационная платформа. У нас она находится в дефиниции «стриминговой». Вопрос сейчас состоит в том, что с точки зрения традиционного применения такого рода цифровые платформы функционируют относительно успешно. Но они заточены на то, чтобы обеспечивать федеральные и региональные органы исполнительной власти теми продуктами, которые довольно жестко регламентированы и количество которых квотировано по каждому региону, по каждому виду той или иной отчетности. Неважно, касается это вырубок, свалок или затоплений. Это все приводит к одному очень прозаическому ответу на ваш вопрос.

С одной стороны, при создании платформы мы учитываем предыдущий накопленный опыт, и она, соответственно, сможет в ускоренном режиме, на большем количестве данных и с еще более удобным интерфейсом выдавать информацию тому или иному пользователю по запросу. С другой стороны, мы уверены, что, посмотрев на ее работу лет через пять, мы увидим, что весь этот ключевой для сегодняшнего дня функционал будет составлять не более 10% всех будущих возможностей платформы.

Сейчас мы при всем своем накопленном опыте с «Цифровой Землей» и другими информационными продуктами, которые разрабатывались как в периметре госкорпорации "Роскосмос", так и за ее пределами частными компаниями, видим платформу как нечто очень гибкое и удобное для конечного пользователя. Но вот сказать о том, как она будет выглядеть через пять-семь лет в целевом исполнении, думаю, никто не сможет.

Поэтому считаю, что та информационная платформа, которую мы делаем по заказу Роскосмоса с ее «стриминговым» названием, будет составлять по функционалу 5-10% от той платформы, которая в итоге появится лет через 5-7, ближе к 2030 году.

— Чтобы как можно быстрее получать информацию со спутников и отправлять ее потом в обработку, требуется достаточное количество наземных станций. Как это будет устроено у «Грифона»?

— У нас есть первичный облик, который мы зафиксировали в аванпроекте. Он тесно увязан с теми аппаратами, которые мы выводим на орбиту. Если говорить про межспутниковую связь, то в «Грифоне» она сейчас не предусмотрена по одной простой причине - мы рассматриваем все аппараты, находящиеся на орбите, как легкозаменяемые дешевые сенсоры, выход из строя одного или нескольких из них не должен нести больших финансовых и временных затрат на восстановление.

Исходя из этой логики, мы пока заложили историю очень простую - делаем достаточно большое количество единообразных наземных станций с размером антенны от 2,5 до 3,5 метров в диаметре. Гигантских принимающих антенн для работы системы мы строить не будем.

"Ожидаем выведения первых спутников "Грифона" в первом полугодии 2025 года"

— Когда предполагается вывод на орбиту первых тестовых спутников группировки «Грифон»? И на чем планируете выводить? Я полагаю, вывод будет контейнерным типом. И как предполагается восполнять группировку, если вдруг выходит из строя одиночный спутник?

— У нас есть четыре экспериментальных аппарата, которые, начиная с середины 2023 года, создавал ЦНИИмаш. Сейчас эти аппараты полностью собраны и проходят финальные испытания. Их готовят к заправке для того, чтобы вывести на орбиту попутной нагрузкой. Изначальные планы по основной нагрузке были привязаны к декабрю 2024 года, поэтому аппаратура и изготавливалась таким образом, чтобы в ноябре все аппараты были собраны и уже могли ехать на космодром. Сейчас мы ожидаем выведения этих спутников в первом полугодии 2025 года.

Сейчас мы все-таки склоняемся к первой концепции — аппараты будут идти друг за другом. И уже эта совсем небольшая группировка должна будет делать прототипы пилотных продуктов, которые можно будет тестировать на жизнеспособность еще до вывода нашей первой «плоскости 44» (первый этап развертывания группировки "Грифон" - партия из 44 спутников - прим. ред.).

Например, если 10% из 44 аппаратов первого этапа выйдут из строя (из-за отказа какой-то системы, внешнего воздействия или других факторов), мы можем, с одной стороны, перераспределить командные задачи между оставшимися аппаратами. С другой стороны, мы можем уплотнить или разрядить группировку, приподнимая или опуская аппараты на орбите: чтобы один другого догонял или, наоборот, притормаживал и дожидался. То есть система в итоге почти не почувствует такой потери.

Если же вдруг случится так, что у группировки останется меньше половины ресурса, то может быть принято решение собрать «в кучу» работающие аппараты и сделать так, чтобы они заняли часть плоскости, а все остальное пространство будет заполнено с выведением новых аппаратов.

— Когда заработают «Грифоны»? Начнется ли постепенное пополнение сервиса «Цифровая Земля» данными с этих аппаратов или пока они будут функционировать исключительно в тестовом режиме?

— Если мы говорим о «Цифровой Земле», то нужно сказать, что она собой представляет на сегодняшний день. «ТерраТех», как компания, создала по большому счету весь код под «Цифровую Землю» по заказу Роскосмоса.

С технологической точки зрения поддержка «Цифровой Земли» у нас осуществляется тем, что порядка 100 нейросетей используется в качестве технологического базиса, и он является основой для предоставления услуг с нашей стороны.

Есть 27 генерирующих готовую аналитику продуктов, разделенных по направлениям — лесное и сельское хозяйство, недропользование, строительство, экология, чрезвычайные ситуации и землепользование. Информационные продукты предоставляются в трех режимах— обзорные данные либо по регионам в целом, либо по указанной территории, либо по конкретному проекту.

Это очень разношерстные данные, начиная с разрешения в десятки метров и заканчивая сверхвысоким разрешением, которое приходит с «Ресурса» уже сейчас. Понятно, что часть закупок по тем или иным каналам проводилась как от дружественных, так и недружественных стран. Соответственно, все это попадает в конвейер нейросетей и далее уже выдается как продукт, где эксперты смотрят его качество перед тем, как передавать заказчику.

Возвращаясь к тому, будут ли данные с «Грифонов» пополнять «Цифровую Землю», мы будем иметь такую возможность даже с четырьмя аппаратами, но качественного и количественного скачка не произойдет. Недостаток регулярности обзоров и периодичности не будет позволять гарантированно давать информацию и наполнять сервисы «Цифровой Земли» только с четырех экспериментальных аппаратов.

Мы перескочим примерно с полугодичной периодичности в недельную. То есть если вспомнить, что в году у нас 52 недели, то мы примерно в 25 раз улучшаем временные параметры предоставления тех или иных данных. А когда будет развернута уже полноразмерная группировка из 132 спутников, там уже речь будет идти о том, что мы практически раз в сутки сможем обновлять ту или иную точку на территории Российской Федерации.

— А что делают нейросети?

По большому счету, каждая нейросеть решает одну конкретную прикладную задачу — например, убирает лишнюю облачность. Есть нейросети, которые поэлементно делают сравнение по времени одного и того же участка и выявляют отклонения. Это могут быть отклонения, связанные с появлением новых лесных массивов, новых строений или свалок. В общем, речь идет о выявлении изменений каких-то объектов.

Какие-то нейросети позволяют обучать другие сети и даже создавать их. То есть весь наш набор нейросетей позволяют кардинально снизить трудозатраты на анализ данных и двигаться в сторону автоматизации работы с данными ДЗЗ.

"Чтобы отрасль не висела на шее у государства, размер рынка данных ДЗЗ должен составлять сотни миллиардов рублей"

— Если говорить про 2024-й год, то какое еще значимое событие, кроме работ по «Грифону», вы можете отметить?

— Помимо «Грифонов», у нас есть история с традиционным направлением развития «ТерраТеха» и признание «Цифровой Земли» лучшим проектом по работе с данными в сфере IT и цифровой информации по принципам сбора, хранения, обработки данных, а также применение так называемого «датафьюжин» подхода (Data Fusion), когда смесь разных данных, не только ДЗЗ, применяется и используется для создания цифровых продуктов.

Кроме того, у нас была показательная работа с Российской академией наук по выявлению опустынивания территорий. Она позволила нам открыть новое продуктовое направление и усилить нашу компетенцию по созданию информационных систем на основе спутниковых данных для других клиентов.

— Какими вы видите законодательные изменения с точки зрения «ТерраТеха»?  К чему они приведут?

— Начиная с позапрошлого года, ведется подготовка изменений о том, что космические услуги, в частности ДЗЗ, должны быть платными. Переход на платность услуг является одной из ключевых целей Роскосмоса в направлении ДЗЗ. Генеральный директор госкорпорации Юрий Борисов проводит эту линию целенаправленно.

Плюс корректировка закона, который относится к государственно-частному партнерству — то, что было сделано в июле 2024 года, когда опубликовали 196 ФЗ. Тем самым мы получили возможность распространять на космос концессию как экономический инструмент.

Наконец в прошлом году появилась возможность перейти на платность уже и для космических систем и аппаратов. Вот это, как я ожидаю, будет кардинальным образом влиять на деятельность нашей компании, начиная с 2026 года, потому что, когда закон вышел в 2024-м, все государственные учреждения уже находились в режиме согласования и утверждения своих бюджетов. В результате переход на платные услуги доступа к данным ДЗЗ не был заложен в бюджеты 2025 года.

Для нас бюджетирование 2025 года на 2026-й будет знаковым моментом, который позволит индикативно понять, что представляет собой рынок ДЗЗ в абсолютных величинах, как минимум, его бюджетной части. Потому что есть разные подходы, разные оценки.

Что мы пока видим по факту? Если взять на круг всю выручку, которую формируют компании, предоставляющие либо данные зондирования, либо продукты на их основе, то мы получим довольно скромную цифру, измеряемую единицами миллиардов рублей.

Если только для того, чтобы обеспечить информацию со спутников и наземную сеть приема, нам нужны десятки миллиардов рублей, то единицы миллиардов дохода в год эти инвестиции не отбивают. Потому что спутники, при всей их сложности и дороговизне, — это расходный материал, сенсоры, дающие информацию и живущие очень ограниченное время. Какие-то из аппаратов живут 2-3 года, какие-то 5-7 лет. На обновление группировок, развитие наземной инфраструктуры, постоянное совершенствование информационных систем нужны капитальные затраты. И чтобы этот бизнес был привлекательным для частного сектора, и отрасль не висела на шее у государства, размер рынка данных ДЗЗ должен составлять сотни миллиардов рублей.

— То есть следующий год — это год возможной коррекции стратегии?

— Когда вы видите, что то или иное ведомство, тот или иной регион, забили в свои бюджеты на 2026 год те или иные цифры в расходные статьи на покупку данных ДЗЗ — это то, что они реально готовы на это потратить.

Поэтому пока люди пользуются бесплатными данными, они в определенном смысле развращены. Они не понимают реальную стоимость продукта и свою реальную потребность в нем. Как только приходится за него платить, сразу по-другому выстраиваются и требования к самому продукту, и требования к его количеству, и осознание ценности для ведомства или региона самой услуги.

— Есть ли понимание, как быть, если необходимость в данных возникнет у ученых? Сейчас, насколько я знаю, чаще всего они пользуются зарубежными данными. И при этом там абсолютно нет таких бюджетов, которые позволили бы им покупать данные по коммерческим ставкам.

— У нас есть и всегда будут потребители, которым данные ДЗЗ будут предоставляться бесплатно. Это могут быть силовики или ученые. Вопрос в следующем. Если мы выполняем задачу по решению какой-то научной проблемы, то за это должно платить государство. И в этом случае государство просит посмотреть в том или ином диапазоне тот или иной участок Земли.

Это тоже квазиплата государства, просто она будет идти не через Минобрнауки или Минпросвещения, а напрямую как заказ, как сейчас заказывают те или иные спутники. Под целевую задачу.

Другое дело, когда мы говорим об аппаратах, которые создаются и эксплуатируются за негосударственный счет. В таком случае инвестор должен иметь возможность получить свои деньги обратно хотя бы с минимальной доходностью, которая заложена в проект.

— Чего бы вы пожелали своей компании в новом году?

— Главное — чтобы не мешали. Мы взялись за очень амбициозную задачу, которая сформирует в России новый рынок спутниковых данных. Со своим большим количеством относительно дешевых аппаратов и наземных станций мы действительно сможем обеспечить переход на более быстрые, и в тоже время эффективные и безопасные решения в области ДЗЗ. И 2025 год для нас — это быстрое разворачивание производства самих спутников, строительства наземной инфраструктуры и информационной платформы. Все это должно быть готово к 2026 году, а с 2027-го — уже должно начать менять рынок. Поэтому в 2025 году ключевое наше пожелание — не мешать. И мы справимся.