Первые шаги к Венере: как исследовали «русскую» планету
Каролина ЗулкарнаеваВ конце XX века Венера была одной из самых изученных планет Солнечной системы. Ее активно исследовали автоматические межпланетные станции как СССР, так и США. Однако далеко не все попытки укротить строптивое небесное тело оказались успешными — некоторые аппараты либо вообще не долетали до Венеры, либо разбивались о ее поверхность.
15 декабря 1970 года Советскому Союзу удалось переломить ситуацию, впервые в мире осуществив мягкую посадку своей станции, «Венеры-7», на поверхность планеты. За все время существования венерианской программы стране удалось достичь эпохальных результатов: так, советские аппараты смогли передать на Землю первые фотографии поверхности Венеры, сделать цветной панорамный снимок планеты, пробурить грунт, создать радиолокационную карту и многое другое.
О том, как начиналась и развивалась советская программа освоения Венеры, почему последнюю называли «русской» планетой и что будет с исследованиями этого сурового небесного тела в дальнейшем, в новой лекции Pro Космос рассказал математик, автор книг о космонавтике, ведущий инженер Института космических исследований (ИКИ) РАН Павел Шубин.
«Венера-1»: как все начиналось
— Сегодня все чаще звучит идея о колонизации Марса, тогда как еще полвека назад не менее перспективным направлением ученые СССР считали Венеру. Какими были предпосылки изучения этой планеты и что представляли собой ее исследования на заре космической эры?
— Когда полетел первый спутник (советский «ПС-1» — первый в мире искусственный спутник Земли, запущенный на орбиту 4 октября 1957 года — прим. ред.), у нас в руках оказался достаточно мощный инструмент — ракета-носитель 8К71 (она же Р-7, двухступенчатая межконтинентальная баллистическая ракета с отделяющейся головной частью массой 3 т и дальностью полета 8 тыс. км — прим. ред.). Еще до запуска спутника Сергей Павлович Королёв предложил Валентину Петровичу Глушко попробовать двигатель небольшой тяги для условно третьей ступени, заменив боеголовку. Но если для запуска спутника мы сняли боеголовку и поставили спутник, то тут была идея нарастить: вместо боеголовки поставить еще одну ступень.
В этом случае нагрузка получалась очень большая, поэтому сразу же думали о Луне. И вот этот аппарат мог отправить к Луне несколько сот килограммов, даже больше, чем первый спутник, если ставилась третья ступень. И по энергетике уже было очевидно, что она способна эти же сотни килограммов отправить к Марсу и Венере.
С точки зрения баллистики запуск к Марсу и Венере очень близок по энергетике. Единственная разница, что надо изучить, грубо говоря, разные стороны, потому что Марс находится дальше от Солнца, а Венера ближе от Солнца. Поэтому если аппарат, например, должен прилететь к Венере, то он, соответственно, приближается к Солнцу — там жарче и свои особенности терморегуляции. Иными словами, необходимо, во-первых, направить космический аппарат в нужное место, во-вторых, набрать скорость. Грубо говоря, если ракета стартует с Земли непрерывно, без каких-то баллистических пауз, она этого сделать не сможет.
Поэтому математики предложили схему «Звездочка». Сейчас все аппараты к другим планетам летают по такой схеме: сначала выходят на орбиту Земли с разгонным блоком, а потом с этой орбиты стартуют. То есть напрямую летать нет особого смысла. Очень сложно попасть в нужные параметры.
Но для этого нужно сделать специальный разгонный блок — так называемый «Блок Л» (первый из советских ракетных блоков, имевший возможность запуска в невесомости — прим. ред.), который будет летать в космосе некоторое время, а потом включится. Этот блок вообще был первым в истории блоком, который для этих целей и был создан. Но все это было в очень сжатые сроки.
Схема «Звездочка» докладывалась в конце 1959 года, а стартовое окно к Марсу (период времени, подходящий для запуска космической ракеты — прим. ред.) открывалось в конце 1960-го. Нужно за год создать новый носитель, аппарат и наземные системы связи, потому что текущие были предназначены исключительно под связь до Луны, а нужно уже достигать Марса и Венеры, они гораздо дальше.
И каким-то чудом это удалось. Но добраться до Марса не получилось — ракета была сырой и не долетела, но к Венере, это был 1961 год, за несколько месяцев до полета Юрия Гагарина, была запущена советская автоматическая межпланетная станция «Венера-1». Был запуск еще одного спутника, но он остался на околоземной орбите, его обозвали «тяжелым» спутником (аппарат из-за отказа разгонного блока не стартовал к планете, а, выполнив небольшое число витков, вошел в атмосферу Земли, разрушился и частично сгорел — прим. ред.). Это как в старом советском фильме были кадры, где поют частушки: «Пусть нас лапотной Россией называет Вашингтон, мы не запустили лапоть свыше шести тонн».
В чем была идея? На «Венере-1» была небольшая аппаратура — магнитометр, но ее задачей было просто достигнуть Венеры. Там был очень красивый вымпел: планета Земля, внутри которой находилась медаль с траекториями Земля—Венера, датами запуска. Все это закрывалось специальным теплозащитным чехлом, который должен был разлететься на высоте облачного слоя. Теплозащита должна была выдержать вход в атмосферу, после чего элементы капсулы разлетелись бы в разные стороны и каким-то образом привенерились.
Как я уже сказал ранее, один из аппаратов остался на орбите Земли: про него быстро забыли, потому что он вошел в атмосферу и по баллистическому прогнозу с большой вероятностью должен был упасть куда-нибудь в Тихий или Атлантический океан. То есть шансов не было. Но через некоторое время мальчик, купаясь в Бирюсе, в притоке Енисея, Красноярский край, обнаружил некий странный шар, который он дал отцу. Тот посмотрел на него и отдал в милицию, милиция отдала в КГБ, КГБ — в Академию наук, Мстислав Келдыш (президент Академии наук СССР с 1961 по 1975 гг. — прим. ред.) передал Королёву, а Королёв подарил его Борису Чертоку (ученый-конструктор, один из ближайших соратников Королёва).
Это был тот самый теплозащитный шар, который планировали для «Венеры». Черток вспоминал, что у него был совершенно сумасшедший вид, когда он его увидел. Это означало, что теплозащита выдержала при входе. То есть все системы сработали, и если бы долетели до Венеры, то все было бы хорошо.
А вот «Венера-1» — самый первый в истории аппарат, запущенный в направлении Венеры. Но, к сожалению, он тоже был сырым. Причем вывели его достаточно точно. Было очевидно, что есть коррекция. Если мы проведем коррекцию, то мы попадем. Но когда начали строить ориентацию, произошел очень глупый «ляп»: станция перешла в защитный режим, при котором должна была выключить все неважные потребители. И в число неважных потребителей каким-то боком попал приемник, и, соответственно, его тоже выключили. По таймеру он включился через некоторое время, пытаясь опять построить ориентацию. Но опять защитный режим. Нормальной связи установить не удалось. Единственная надежда была на таймер — что он включится при пролете Венеры.
Поэтому обратились в Англию. Там есть очень большой телескоп, он и сейчас один из крупнейших полноповоротных — 77-метровая обсерватория Джодрелл Бэнк. Коллег из Англии попросили, чтобы их телескоп попробовал что-то поймать, потому что по таймеру приемник «Венеры» должен был включиться и передать хотя бы информацию о магнитном поле. Он даже был наведен в нужное время, и, как вспоминали, сигнал был получен очень тихий, поэтому какую-то информацию из него выделить не удалось. На этом, можно считать, полет «Венеры-1» был закончен. Это начало космической эры.
Пылевые бури, бегающие динозавры и бушующие океаны: какой представляли Венеру
— Несмотря на неудачу, изучение Венеры тем не менее продолжились. Почему? Что привлекало советских ученых?
— Главным был вопрос, что же все-таки происходит на Марсе и Венере. Об этом тогда никто не знал. Были совершенно разные гипотезы, противоречивые. То, что на Венере есть большие облака, было понятно по фотографиям. С Земли хороших фотографий не было, но облака различить можно было, потому что они покрывают всю планету. Была эллосферная гипотеза, по которой считалось, что облака — это частицы пыли, то есть гигантская пылевая буря, которая покрыла всю планету. Парниковая теория подразумевала, что облака — это облака, которые тоже состоят из воды. На планете очень высокая температура, соответственно, на поверхности ничего хорошего нет.
А была ионосферная теория, по которой считалось, что на Венере влажный климат, там бегают динозавры и плещутся океаны. Все надеялись, что на Венере есть жизнь. Причем это не противоречило ничему, а было самым интересным и любопытным для всех. Поэтому думали, что там будет океан. И предполагалось, что тот вымпел должен плавать. Его специально сконструировали так, чтобы он был меньше плотности воды.
На следующих станциях, которые полетели от Королева, был специальный сахарный замок — одна из антенн прикреплялась слоем сахара. Считалось, что при попадании в воду сахар растворится и антенна разъединится. Кроме того, там были специальные приборы, уже чисто научные нагрузки, которые должны были изучить тот самый океан, куда аппарат, возможно, сел: датчики, которые показывали уровень качки, данные кислотности среды, также была специальная аппаратура для изучения венерианского океана. Все это было, все это готовилось, все это отправлялось в космос. Насколько все там сурово — никто не знал.
Причем это была большая битва. «Венера-1» не долетела. Следующим аппаратом стал американский «Маринер-1» — тоже не долетел. Потом запустили «Маринер-2», и это был совершенно суровый полет. Каким-то чудом он вышел на достаточно опорную орбиту. Вернер фон Браун (конструктор ракетно-космической техники, один из основоположников современного ракетостроения, создатель первых баллистических ракет — прим. ред.) пошутил, что у ракеты было свое божественное управление.
В полете произошло большое количество отказов, в том числе солнечной батареи. Но, к счастью, в последний раз она отказала, когда зонд уже близко подлетел к Венере. Солнце ближе, соответственно, энергии больше. Хватало и одной солнечной батареи. При пролете была куча нюансов, но «Маринер-2» стал первым аппаратом, который пролетел мимо Венеры и передал хоть какие-то данные. Они оказались совершенно противоречивыми. И это стало проблемой, потому что никто не знал, что происходит.
Основная проблема в том, что мы изучаем нашу любимую Землю и на основе этого строим модели, гипотезы и составляем некое представление о том, как должно быть. В частности, очень долго искали воду — до самой «Венеры», которая тоже воду искала, и после нее еще четыре искали. Из чего состоят облака? Они состоят из водяного пара. Водяной пар — это очень хороший парниковый газ, один из самых лучших. Углекислый газ ему в подметки не годится. Поэтому, естественно, во всех моделях, которые тогда были, идея была в том, что парниковый эффект, если он есть, образован облаками из водяного пара.
Но эта идея конфликтовала с другими данными. Во-первых, потому что воду упорно не удалось найти на самой Венере — были теории, что это просто кристаллики льда. Во-вторых, знали, что там есть углекислый газ и что его очень много (условно оценивали, что в 1500 раз больше, чем на Земле, минимум). А если есть вода и углекислый газ, то там должны образовываться специальные молекулы, соединения, которых тоже не находили. Соответственно, были сплошные споры, что же там происходит.
Аппараты «Венера-2» и «Венера-3», к сожалению, не долетели в работоспособном состоянии. Следующей была «Венера-4» в 1967 году. На тот момент все уже поняли, что там не может быть воды, благодаря Аркадию Кузьмину. Это наш ученый, которого направили в годичную командировку в США, где он смог на радиоинтерферометре обсерватории Оуэнс Уэллей Калифорнийского технологического института получить эту информацию. Было показано, что да, увы, высокая температура идет с поверхности планеты. Следовательно, там не может быть динозавров. Но это была только часть.
Понятно, что там очень горячо, но насколько горячо, он сказать не мог. Поэтому ту же самую «Венеру-4» проектировали на давление до 10 атмосфер. При том, что манометр остался еще, видимо, с прошлых аппаратов, и максимум мог до 7 атмосфер померить. То есть у Земли 1 атмосфера, а на Венере, думали, 10 максимум, хотя это и так много на самом деле. У «Венеры-4» была единственная задача — войти в атмосферу планеты и попробовать изучить ее как можно глубже. Если повезет, совершить посадку на поверхность.
Станция стартовала, долетела до Венеры и вошла в ее атмосферу. То есть это был первый работоспособный аппарат в атмосфере другой планеты. Физически не было еще других работоспособных аппаратов. Более того, вообще на других планетах до этого была только «Венера-3», но она не сработала.
Через тернии к раскаленной поверхности
— Какие данные удалось получить «Венере-4»?
— После входа «Венеры-4» в атмосферу включился газоанализатор (считалось, что там должен быть азот). Идея была простой: берем и запускаем венерианский воздух в специальные емкости. Затем их закрываем и в одной поглощаем все газы, которые можем, а в другой — поглощаем все газы, кроме азота. По разности давления можно понять концентрацию азота. Но из-за того, что там азота очень мало, получилась большая погрешность.
При этом думали, что очень мало CO2 (углекислого газа). Настолько мало, что даже был специальный датчик, который должен был показать точную концентрацию СО2 меньше 1%. В реальности он показал больше 90, опять все зашкалило. Но «Венера-4» дала важный результат, выполнив прямые измерения на другой планете и показав, насколько они нужны.
Давление зашкалило при семи атмосферах, аппарат продолжал потихоньку спускаться, и единственное, что не зашкалило, это термометр, который показывал данные до самого разрушения. Рано или поздно он замолчал. Вопрос — почему? Постфактум уже пришли к выводу, что его аккумулятор был рассчитан на 100 минут, и он замолчал где-то на 93-ей минуте. То есть просто сели батарейки. Но на тот момент подумали иначе. Когда аппарат открывал парашют, включился радиовысотомер, который показал расстояние до Венеры 27 километров. А на момент прекращения связи, как показало изучение, тоже пролетел 27 километров. Появилась идея, что он сел на поверхности Венеры и просто повернулся в сторону. Было на тот момент уже понятно, что может быть что-то не так, потому что хоть аппарат спускался, больше радиовысотомер никакой информации не передал.
Но это был первый аппарат, который реально перевернул наши представления. По данным, которые передала «Венера-4» и потом вскоре после нее «Маринер-5» (его целью было проведение научных исследований Венеры с пролетной траектории, передача информации о межпланетном пространстве и о пространстве около Венеры — прим. ред.), удалось построить первые понятные и более-менее близкие к нашей картины, что же происходит на поверхности Венеры.
И дальше началось развитие. «Венера-5» и «Венера-6» тоже не достигли планеты, хотя они были более прочными. Первой после них долетела «Венера-7» (впервые в мире совершила мягкую посадку на поверхность планеты — прим. ред.), и с ней произошла трагикомичная история. Там рисовали порядка 100 атмосфер, но Георгий Бабакин (инженер-конструктор, главный конструктор Конструкторского Бюро им. Лавочкина — прим. ред.) сказал, что не хочет терять аппарат из-за споров, поэтому поручил рассчитать его на 150 атмосфер. И когда «Венера-7» вошла в атмосферу, там, к большому сожалению, заклинил механический опросник, который переключал и показывал данные от телеметрии разных приборов — сначала термометра, потом барометра, потом газоанализатора. Он заклинил и все это время передавал только температуру.
В процессе посадки у «Венеры-7» оторвался парашют, но, несмотря на это и быструю посадку, ей удалось выдержать удар, и это была большая победа. Это был первый в истории аппарат, достигнувший другой планеты. Благодаря «Венере-7» мы поняли, какая на планете температура — порядка 500 градусов. Так как состав атмосферы уже знали, то можно было оценить давление. Плюс, когда мы во время спуска смотрим торможение, то знаем параметры и можем оценить плотность.
Кроме того, был проведен эксперимент, которого не было в планах. У «Венеры-7» оторвался парашют, и она сильно ударилась о поверхность. Стали рассуждать, что если бы она упала, условно, на гранит, то разбилась бы. А чтобы не разбиться, нужна такая консистенция, как, например, песок. То есть, аппарат оценил даже параметры поверхности, на которую свалился.
Идеальный полет «Венеры-8»
— Какая автоматическая станция была последней в ряду первого поколения советских венерианских аппаратов и что было после нее?
— Это была «Венера-8» — наверное, практически один из самых идеальных полетов, который только можно было придумать. Ничего не отказывало, парашют не рвался, опросник передавал все приборы, станция вошла в атмосферу планеты, передала все параметры, села на поверхность Венеры, изучила ее при помощи гамма-спектрометра и показала, в том числе, что там параметры очень похожие на как раз, кажется, гранит. Но гранитная Венера — это был промежуточный результат, серьезный, но достаточно специфичный.
После того, как завершилась линейка аппаратов первого поколения, стало понятно, что возможности «Молнии» (8К78М) ограничены. Было решено перейти на доставку венерианского зонда при помощи ракеты «Протон». Для этого сделали специальную платформу. Точнее была взята платформа, которая разрабатывалась для Марса, М-71, но она была адаптирована под «Венеру». Собственно, на «Венере» она раскрылась по полной. Если «Марсы» (с №2 по №6) — частично успешные миссии в лучшем случае, то как раз «Венеры» сработали вообще идеально.
В 1975 году были запущены станции «Венера-9» и «Венера-10». Это были очень тяжелые пролетные аппараты. Внутри был очень большой спускаемый аппарат, в котором было большое количество научных приборов, в том числе, возможность передачи панорам поверхности. Энергетика уже была настолько высока, что можно было пробовать посмотреть, как выглядит поверхность Планеты бурь. В этом смысле 1975 год стал, наверное, ключевым для изучения как Марса, так и Венеры. К Марсу в том же году полетели «Викинги», и благодаря им мы впервые увидели панорамы поверхности Марса.
И в этом же году Советский Союз показал, как выглядит поверхность Венеры. Причем мы очень боялись, потому что никто не знал, что происходит физически. Понятно, что там очень высокое давление — 100 атмосфер, высокая температура — 500 градусов Цельсия. Можно ли вообще передать в таких параметрах картинку? Как она вообще может выглядеть? То, что освещения условно достаточно, мы поняли по специальному датчику освещенности на «Венере-8», который провел измерения под облаками.
Причем «Венеру-8» специально запустили так, чтобы она попала в узкий серп, потому что, когда станция подлетает к Венере, с Земли видно, что освещена только небольшая поверхность. Пришлось специально подать в этот серп. Это была очень сложная работа, чтобы понять, можно ли снимать на следующих станциях. Показали, что снимать по освещенности можно.
Но все равно боялись. Вдруг возле поверхности есть слой, напоминающий иней. Либо станция упадет и поднимет пыль, которая все закроет и ничего не будет видно, либо из-за того, что все покрыто облаками и, соответственно, там нет точных источников света, как Солнца, может быть полностью рассеянный свет, который не дает ничего контрастного. Для увеличения контраста и освещения на станцию поставили фонари, которые должны были подсветить в случае чего. И все равно так боялись, что даже эти телефотомеры аккуратно назвали контрастомерами.
Когда станция «Венера-9» долетела и села на поверхность, случился непонятный, удивительный для всех сбой. На аппарате было по две камеры с двух сторон, но сбросилась всего одна крышка. И панорама передавалась всего с одной стороны. Но это уже было большое достижение. Когда Келдыш был больной, ему показали панораму, и он был очень счастлив.
Первые панорамы поверхности Венеры
— Каких еще достижений удалось добиться «Венере-9», а после нее — «Венере-10»?
— Приведу пример того, насколько достижение может быть обидным. «Венера-9» села на пологий склон. Причем не просто пологий, вокруг были куски свежего камня. То есть ожидали увидеть некий равномерный поток, как под водой гладкие камни, а тут острые края. Полное впечатление, что станция села рядом с обрывом. Очень хорошо, что она не села на обрыв. Но жалко, что камера, которая была повернута на обрыв, отказала. Было бы очень интересно посмотреть, но мы этого уже никогда не увидим.
«Венера-10» — аналогичная станция, на которой произошел аналогичный сбой — тоже сбросилась всего одна крышка. Тем не менее были получены первые в истории панорамы поверхности Венеры. Но это были не все достижения. Также пролетные аппараты, которые сбрасывали (спускаемые аппараты — прим. ред.), вышли на орбиту вокруг Венеры, став первыми в истории искусственными спутниками планеты.
Следовательно, очень много исследований проводилось с орбиты, были открыты необычные тонкости. Например, с давних времен, задолго до начала космической эры, люди никак не могли понять пепельный свет Венеры. Есть пепельный свет Луны: если вы смотрите на Луну, когда она освещена только частично, то оставшуюся неосвещенную часть все равно можно увидеть. Это вызвано освещением этой части Землей. Солнце не может освещать, а Земля освещает — получается пепельный свет Луны.
Тот же самый эффект, к всеобщему удивлению, был замечен и у Венеры. Можно было различить что-то за пределами серпа. Возникает вопрос: а что там может такое быть? Потому что Земля не может освещать, она слишком далеко. «Венера-9» и «Венера-10» это открыли. Оказалось, это связано со свечением кислорода в атмосфере Венеры.
Кроме того, при спуске был изучен облачный слой, получены интересные данные по клочковидной структуре облаков. С точки зрения науки «Венера-9» и «Венера-10», несмотря на несчастную крышку, дали очень многое.
С «Венерой-11» и «Венерой-12» получилось более грустно. У них не сбросились две крышки. Новой панорамы мы не увидели. При том, что станции сели на поверхность, проделали большой объем работы, но многое было завязано на камеры. Еще был бур, но он тоже не сработал. Зато они показали очень интересные данные в атмосфере.
Еще «Венеры» использовались, наверное, в самом масштабном эксперименте в человеческой истории. Есть так называемые гамма-всплески, которые открыли еще в 1960 годы, но все было засекречено. То есть изначально непонятно было, что это такое. Резкий всплеск гамма-излучения, который будто бы переходит нашу планету. Быстро поняли, что это не Солнечная система. Всплески были очень редкими.
Нельзя было сделать все ракурсы на тот момент, поэтому было решено разнести приборы для изучения на космические расстояния. Условно, одна точка — Земля, потом станции летят к Венере — это вторая точка, и оттуда разлетаются в разные стороны — получается три точки. Для работы необходимо расстояние в сотни миллионов километров друг от друга. Одна точка никак не работает. За счет того, что скорость света ограничена, аппараты у Земли и Венеры в разное время получат информацию о гамма-всплеске. Поэтому можно будет определить, где же этот всплеск был, триангулировать. По этому эксперименту впервые было показано, что эти гамма-всплески равномерно распределены по небу. Это дало очень большой шаг в сторону понимания, что же это такое.
Потом были «Венера-13» и «Венера-14», в которых провели большую работу над тем, чтобы крышки точно сбросились. И мы в первый и последний раз получили цветные панорамы поверхности Венеры, что, кстати, очень обидно. Всего за всю историю человечества информация о том, как выглядит поверхность Венеры, получилась, по сути, из четырех точек. Последние панорамы, которые были переданы, были получены еще до моего рождения. Я очень надеюсь, что увижу новые панорамы в жизни.
Последние советские аппараты
— Каким был финал советской программы исследований Венеры?
— «Венера-13» и «Венера-14» не были последними. После них были «Венера-15» и «Венера-16», которые картографировали поверхность планеты при помощи радара через облака. Это была первая межпланетная миссия с использованием радара с синтезированной апертурой. Впервые были построены карты полярных областей Венеры (включают районы, расположенные вблизи полюсов планеты, и характеризуются особыми климатическими особенностями и атмосферными образованиями — прим. ред.) с разрешением порядка километра. На тот момент это был рекорд.
И финал миссии — советской и во многом вообще для изучения Венеры — это «Веги» (советские автоматические межпланетные станции «Вега-1» и «Вега-2» — прим. ред.), созданные на отработанной платформе. Это была, наверное, самая сложная межпланетная миссия в истории человечества. Очень мало миссий могут поспорить с ней именно по сложности, потому что за один запуск носителя был выведен аппарат, который доставил еще один аппарат (посадочный) на поверхность Венеры. Были получены данные бура, изучены данные температуры давления, распределения элементов. Было очень большое количество приборов, практически пик всего, что делали, все довели до ума.
Также был доставлен аэростатный зонд (на нем были установлены аппаратура для измерения метеорологических параметров — прим. ред.), можно считать, первый за всю историю. Всего их было два — от «Веги-1» и «Веги-2». И они очень долго летали на большой атмосфере. Их работу триангулировала международная миссия: десятки в самых разных странах, и в США, и в Европе, все объединились в дальней космической сети. Пролетев мимо Венеры, «Вега-1» и «Вега-2» затем направились к комете Галлея (короткопериодическая комета, которая возвращается к Солнцу примерно каждые 75-76 лет — прим. ред.) и сфотографировали ее, причем достаточно в хорошем качестве.
Дальше к Венере летали достаточно редко. Был аппарат «Венера-Экспресс» (Venus Express, космический аппарат Европейского космического агентства, предназначенный для изучения Венеры, динамики ее атмосферы, взаимодействия с солнечным ветром — прим. ред.) запущенный нашей ракетой-носителем «Союз-Фрегат», можно считать, наследницей «Молнии-М», которой еще запускали самые первые «Венеры». Та же самая семерка, только разгонный блок другой — не «Блок Л», а уже «Фрегат». Очень многие приборы были отечественными, потому что была координация с нашими специалистами по Venus Express.
Планетарный «шовинизм»: есть ли на Венере жизнь
— Возможна ли на Венере жизнь в том или ином виде?
— Если открыть любой поиск экзопланет, везде есть фраза про «Зону Златовласки» — это некая зона, где возможна жизнь (также известна как «зона обитания» или «обитаемая зона», в астрономии — условная область, определенная из расчета, что условия на поверхности находящихся в ней планет будут близки к условиям на Земле и будут обеспечивать существование воды в жидкой фазе — прим. ред.).По параметрам там может быть жидкая вода, а это один из элементов жизни. Задаются вопросами, есть ли там жизнь и на что будет похожа планета. Безжизненная она, как Венера, или она такая, как Земля?
По умолчанию люди, которые занимаются экзопланетами, считают, что Венера безжизненная. Это далеко не обязательно, об этом знают люди, которые изучают Венеру, — шансы есть. Были гипотезы, причем достаточно весомых людей, но просто не может быть на поверхности Венеры жизни. Там слишком горячо, но кто сказал, что жизнь обязательно должна существовать на поверхности планеты? Что за планетарный шовинизм такой? Она может быть в высоких слоях атмосферы.
Когда-то она, возможно, и была на поверхности Венеры. Мы знаем, что такое Солнце — это звезда, достаточно банальная с точки зрения других звезд. Мы представляем, как она развивалась, и в прошлом она светила не так ярко. Значит, Венера получала меньше солнечной радиации, температуры были гораздо ниже. Соответственно, там, скорее всего, были и океаны, и жизнь. Потом все начало разогреваться, жизнь вполне могла уйти в высокие слои атмосферы.
Но нет доказательств, это исключительно гипотезы, которые озвучивали. Гипотеза хороша тем, что ее можно озвучить, но порой очень сложно доказать или опровергнуть. Более того, также озвучу, что, может быть, мы наследники венериан. Потому что был такой Сванте Август Аррениус (19 февраля 1859 — 2 октября 1927, шведский физико-химик, автор теории электролитической диссоциации, лауреат Нобелевской премии по химии — прим. ред.), автор гипотезы панспермии — то есть распространение жизни при помощи давления солнечного света, когда за счет солнечного света идет распространение маленьких спор, в пылинках каких-нибудь.
Но по этой теории может распространяться жизнь только от Солнца. Скажем, с Земли жизнь может быть занесена на Марс, например. В этом случае как раз с Венеры споры жизни вполне могли быть занесены на Землю. И давным-давно, когда все это начало развиваться, на Венере все уже могло погибнуть, а мы продолжаем жить.
Это тоже гипотеза, которую невозможно доказать, потому что доказать, что была жизнь на поверхности Венеры, возможно только раскопками. Это практически невозможно. В ближайшей перспективе, боюсь, в сотни, если не в тысячи лет не получится никак провести нормальные археологические изыскания на поверхности Венеры.
— Каким вы видите будущее космических исследований Венеры?
— Появилось большое количество проектов, в том числе европейских, не знаю, какие из них дойдут до реализации. Вновь вспомнили про «Венеру-Д» (запуск ожидается в 2034-2035 годах — прим. ред.), которая тоже может показать, изучить и закрыть многие белые пятна. Тогда был очередной всплеск интереса, в том числе выделение средств.
Что будет дальше, сложно сказать. У меня есть книжка про Венеру, в которой я писал, что в конце XX века Венера была, наверное, самой изученной планетой Солнечной системы, кроме Земли. Сейчас я такое сказать не могу. Марс изучили гораздо лучше. Там на протяжении нескольких лет ползают марсоходы, летает гигантское количество аппаратов. Увы, с Венерой не так все активно, хотя долететь до нее действительно проще, но на ней гораздо сложнее существовать. На Марсе марсоход сел, и можешь кататься там.
Сделать аппарат для поверхности Венеры, где 500 градусов и 100 атмосфер, который будет существовать там хотя бы месяцы, практически невозможно. Поэтому все аппараты существовали там часы. При этом интерес есть, но, к сожалению, больше академический. Может быть, просто пиара не хватает.
СССР так хорошо исследовал Венеру, что даже кто-то упоминал, что это «русская» планета, были такие слухи. В зарубежных есть упоминания, но гораздо реже. Это мы гордо говорим, что кто-то понимает, что это русская планета, и основания для этого были.
